Больных линкоры. Линкоры в бою. Великие и ужасные. Не совсем броненосцы и совсем не линкоры

Линкоров много не бывает

Прошло 35 лет, прежде чем второй раз сложилась ситуация, когда господство на море стало ключевым фактором, обеспечившим победу в войне. Это произошло в годы Второй мировой войны на Средиземном море. Разумеется, имелись и другие театры, где флот играл существенную роль, например Тихий океан. Но разве кто-то рискнет утверждать, что американский флот, при всем своем подавляющем превосходстве в силах, установил там твердое господство? Нет. Ну, американцы в этом не виноваты, просто сам океан был слишком велик, чтобы кто-то мог его контролировать, японцы до самого последнего момента имели возможность проводить какие-то операции. Зато на Средиземном море после нескольких столкновений Реджиа Марина не смела носа в море высунуть, что катастрофически сказалось на положении армий Оси в Северной Африке.

На лидера нации Бенито Муссолини произвели огромное впечатление успехи вермахта, и после 9 месяцев проволочек он решил вступить в войну, потому что был уверен: «Чтобы участвовать в мире, необходимо поучаствовать в войне». Или, попросту говоря, он боялся опоздать к дележу пирога. Именно поэтому 10 июня 1940 года Италия объявила войну уже разгромленной Франции и практически разгромленной Англии, во всяком случае, Муссолини считал ее таковой. Главным вопросом становился контроль над центральной частью Средиземного моря, через которую проходили коммуникации, связывающие итальянскую метрополию и Северную Африку. Казалось бы, этот район уверенно контролируют итальянцы, имеющие большое количество аэродромов на побережье и крупный флот. На Средиземноморском театре произошло много боев и мелких столкновений, но определяющими стали три события, в каждом из которых важную роль сыграли линейные корабли, правда, каждый раз совершенно иную. Речь идет о бое у Пунта Стило, атаке Таранто и бое у мыса Матапан. Такие события, как бой у мыса Теулада или два боя в заливе Сирт, сыграли заметно меньшую роль.

Как-то неожиданно выяснилось, что итальянские вооруженные силы оказались совершенно не готовы к войне, во всяком случае, состояние флота было именно таким. Дело в том, что из 6 числящихся в списках линкоров к боевым действиям были готовы только 2, причем самых слабых. Им противостояли 4 британских линкора Средиземноморского флота и французский «Лоррен», также стоявший в Александрии, и 4 французских линкора в Тулоне. Но 22 июня Франция капитулировала, и англичанам пришлось спешно заполнять вакуум, образовавшийся на западе, в Гибралтар были переброшены линейный крейсер «Худ» и 2 линкора, а также авианосец «Арк Ройял». Увы, первой жертвой британских линкоров стали бывшие союзники-французы в Мерс-эль-Кебире, но долго ждать встречи с настоящим противником не пришлось. Итальянцы подготовили конвой в Африку, с подкреплениями для своей армии (2200 солдат, 72 танка и другие грузы), а адмирал Каннингхэм, командовавший Средиземноморским флотом, организовал проводку двух конвоев с Мальты, чтобы вывезти оттуда лишних людей и оборудование. В результате 9 июля флоты встретились недалеко от мыса Пунта Стило.

Итальянский адмирал Кампиони имел линкоры «Кавур» и «Чезаре», 6 тяжелых и 8 легких крейсеров, 20 эсминцев. У адмирала Каннингхэма были линкоры «Уорспайт», «Ройял Соверен», «Малайя», авианосец «Игл», 5 легких крейсеров, 16 эсминцев. Казалось, вполне может состояться нечто грандиозное вроде Ютландского боя, хотя линкоров было заметно меньше, однако судьбе было угодно распорядиться иначе. Дело в том, что накануне самолеты-разведчики обоих противников пересчитали находящиеся в море корабли, но при этом итальянские летчики увидели целых 4 линкора, что вызвало тревогу командования. В морские дела вмешался даже маршал Бадольо, который обратился к командованию флота с предложением отправить в море новейшие линкоры «Литторио» и «Витторио Венето», однако они еще не считались боеготовыми и к тому же просто не успевали к месту событий, поэтому предложение отклонили.

Утром 9 июля летающие лодки «Сандерленд» с Мальты обнаружили итальянский флот и начали следить за ним, а вот итальянские разведчики промахнулись. Итальянцы не могли предположить, что Каннингхэм пойдет прямо к берегам Италии, и искали его южнее. Каннингхэм приказал «Иглу» отправить торпедоносцы для атаки итальянских линкоров, но «Суордфиши» в 13.15 нашли только тяжелые крейсера, которые безуспешно атаковали. Адмирал Паладини писал, что англичане атаковали хорошо, но итальянские корабли маневрировали просто великолепно.

Эта неприятность подсказала адмиралу Кампиони, что следует делать, и его крейсера подняли на поиски 6 гидросамолетов, в результате англичане были обнаружены в 80 милях на северо-запад, то есть они могли отрезать Кампиони от баз. Пока что такой поворот событий итальянского командира не пугал, он сам жаждал боя и взял курс на противника. Каннингхэм, отрезав итальянцев от Таранто, в 14.15 тоже пошел навстречу итальянцам. Английские корабли шли тремя группами: впереди крейсера адмирала Тови, в 8 милях позади них сам Каннингхэм на «Уорспайте» с 5 эсминцами, и еще в 8 милях позади остальные 2 линкора, авианосец и 10 эсминцев.

В 14.47 легкий крейсер «Орион» заметил дым на горизонте, а немного погодя англичане увидели в 15 милях к западу итальянские линкоры. Адмирал Тови повернул назад, итальянские легкие крейсера погнались за ним, и в 15.15 Каннингхэм приказал своему авангарду принять бой. В 15.20 крейсера начали перестрелку на дистанции 22 300 ярдов, что было слишком много для 152-мм орудий, стрелять на такое расстояние они могли, попадать – лишь при большом везении. Впрочем, объяснение этому нашлось незамедлительно. Один из офицеров английского крейсера «Нептун» уверенно заявил, что погода, разумеется, была идеальной, но дымовые завесы и всплески от вражеских снарядов, а также вынужденные переносы огня не позволяли поражать цель. Это не помешало крейсеру за 10 минут расстрелять 136 снарядов.

В 15.26 «Уорспайт» открыл огонь по итальянским легким крейсерам, и те начали отходить. Поэтому в 15.42 линкоры и тяжелые крейсера адмирала Кампиони повернули на северо-восток, чтобы помочь своим легким крейсерам. Первыми по «Уорспайту» начали стрелять тяжелые крейсера, а в 15.53 началась дуэль линкоров. При этом Каннингхэм, хотя и очень рвался начать бой, все-таки не потерял трезвости. Он предупредил Тови, чтобы тот не отрывался слишком сильно от него, так как «Уорспайт» постарается соединиться с остальными линкорами.

Итальянский адмирал сразу принял более чем сомнительное решение. Его флагман «Чезаре» стрелял по «Уорспайту» с дистанции 29 000 ярдов, «Кавур» получил приказ обстрелять «Малайю», расстояние до которой было уже совсем фантастическим. Во всяком случае, британский линкор дал два пробных залпа, но получил такие недолеты, что сразу прекратил стрельбу. «Уорспайт» взял на прицел «Чезаре», причем англичане определили дистанцию как 26 000 ярдов. Попаданий пока не было, но итальянские перелеты ложились в неприятной близости от британских эсминцев, которые предпочли убраться подальше.

Воспользовавшись тем, что внимание артиллеристов «Уорспайта» было отвлечено, итальянские тяжелые крейсера снова приблизились, чтобы обстрелять его, и в 15.55 «Тренто» дал по британскому флагману три залпа. Остальные корабли адмирала Паладини завязали перестрелку с крейсерами Тови, но безуспешно.

Внезапно итальянские наблюдатели увидели на борту «Уорспайта» небольшую вспышку и решили, что это свидетельство попадания, хотя на самом деле это был небольшой пожар на самолете-разведчике после залпа башни «Х». Самолет просто сбросили за борт. А вот сам «Уорспайт» в 15.59 добился попадания в «Чезаре». Снаряд ударил в заднюю дымовую трубу, проделал в ней дыру диаметром около 6 метров, а его головная часть пролетела в глубь корпуса, где остановилась, ударившись в бортовую броню с внутренней стороны. Сами повреждения оказались невелики, но дым и пламя взрыва вентиляторы погнали в котельные отделения, и 4 котла вышли из строя. Скорость «Чезаре» упала до 18 узлов. Каннингхэм с гордостью заявлял, что «Уорспайт» добился попадания с рекордной дистанции 13 миль, и это было сущей правдой: больше ни один линкор с такой дистанции в цель не попадал.

Адмирал Кампиони решил, что его флагман серьезно пострадал и сразу приказал отвернуть влево, прервав бой. Бой линкоров завершился, и длился он всего лишь 7 минут. Снова мы видим ту же самую скоротечность, о которой уже упоминали, хотя здесь ее можно объяснить не достигнутыми результатами, а только робостью итальянского адмирала – он по-прежнему считал, что столкнулся с 4 британскими линкорами. Впрочем, к 16.45 повреждения «Чезаре» были почти исправлены, и корабль снова набрал ход. Перестрелка крейсеров продолжалась еще некоторое время, но потом «Больцано» получил с «Нептуна» 3 попадания, причем одно пришлось ниже ватерлинии. Крейсер принял около 3000 тонн воды и тоже временно потерял ход, после этого адмирал Паладини повторил маневр своего начальника, то есть отвернул и вышел из боя.

Итальянские эсминцы прикрыли отход тяжелых кораблей дымовыми завесами и провели нечто вроде торпедной атаки. Но стреляли они с дистанции от 5 до 8 миль, поэтому англичане имели все основания назвать эту атаку нерешительной, хотя итальянцы и потратили 32 торпеды. Ответная атака британских эсминцев была подавлена огнем итальянских крейсеров в зародыше. В общем, второй Ютландский бой явно не получился. Всего за время боя британский линкор дал 17 залпов главным калибром, «Чезаре» израсходовал 74 тяжелых снаряда, «Кавур» – 41. Британские крейсера также расходовали снаряды, совершенно не экономя: «Сидней» – 411, «Нептун» – 512.

Так как англичане блокировали путь к Таранто, итальянцы вынужденно отправились к Мессинскому проливу, что их не особенно огорчило. Каннингхэм решил было обойти итальянскую дымовую завесу с севера, чтобы возобновить артиллерийский бой, но, когда в 17.35 он это сделал, единственное, что было видно с мостика «Уорспайта» – берега Калабрии. Наверное, это было рискованно, но Черчилль любил обвинять своих адмиралов в чрезмерной осторожности, из поместья Чекерс это делать очень удобно, туда снаряды весом в тонну не долетают, и адмирал зашел чуть дальше, чем диктует здравый смысл. Но Каннингхэму пришлось отказаться от бесполезных попыток догнать более быстрого противника, и он направился назад в Александрию.

И тут к месту событий прибыли итальянские самолеты, после чего началась форменная комедия, потому что пилоты бомбили все подряд, не разбирая, чьи корабли внизу. С 16.40 до 19.00 в общей сложности 76 бомбардировщиков сбросили свой груз на британские корабли, 50 – на итальянские с высоты 12 000 футов, но попаданий не было. Здесь сказался один существенный недостаток итальянской авиации – отсутствие тяжелых бомб, из примерно 500 бомб лишь 8 весили 500 кг, остальные были 250 и 100 кг, которые явно не могли всерьез повредить линкорам. Вечером итальянские корабли укрылись в Аугусте и Мессине, а Каннингхэм спокойно отправился на Мальту.

На следующий день Каннингхэм отправился обратно в Александрию, но перед этим успел проверить еще одну старую теоретическую разработку. Поздно вечером 10 июля 9 «Суордфишей» с «Игла» атаковали итальянские корабли в гавани Аугусты, они повредили танкер и потопили эсминец «Леоне Панкальдо». Эту атаку можно считать прямым предшественником налета на Таранто, хотя сам старичок «Игл» в этой операции не смог участвовать.

Итальянская пропаганда попыталась объявить бой у Пунта Стило своей победой, для чего в газетах был опубликован снимок «Малайи» с явными повреждениями – разбиты 102-мм установка и два 152-мм орудия. Однако очень быстро выяснилось, что этот снимок был сделан еще в 1936 году после столкновения линкора с торговым судном.

Соединение Н адмирала постаралось поддержать Средиземноморский флот, Каннингхэм предложил Сомервиллу обстрелять какой-нибудь итальянский порт, тот же Неаполь, например. Однако Сомервилл решил быть скромнее и совершил демонстративный выход к берегам Сардинии. Там 9 июля Соединение Н подверглось атакам многочисленных итальянских самолетов с теми же результатами – то есть нулевыми. Но идея обстрела итальянских портов запомнилась британским адмиралам.

Этот бой при всей своей видимой безрезультативности на самом деле нанес тяжелейшие удары двум довоенным теориям. Все адмиралы в то время полагали, что генеральное сражение выльется в артиллерийскую дуэль на большой дистанции. Теоретики скрупулезно высчитывали зоны свободного маневрирования линкоров под огнем вражеских орудий, выдавали рекомендации вроде «вести бои на дистанциях от 22 180 до 24 115 ярдов на курсовых углах от 15,7 до 23,4 градуса правого борта». На деле эти рекомендации, как оказалось, не стоили бумаги, на которой были написаны. Тонны снарядов бессмысленно выкидывались в воду ради одного-двух попаданий, которые мало что давали. Выяснилось, что адмиралы фактически рассчитывают на улыбку госпожи Удачи, на пресловутую «золотую пулю». Несмотря на значительное усовершенствование систем управления огнем, даже линкоры не могли эффективно стрелять на расстояния, превышающие 100 кабельтовых, не говоря уже о крейсерах. Новыми подтверждениями краха этой теории стала дневная часть боя в Яванском море в 1942 году и бой у Командорских островов в 1943 году.

Несколько больших пробоин получила и теория Билли Митчелла, хотя назвать это неожиданностью было сложно. Еще во время его первых опытов моряки честно предупреждали: бомбить корабли на ходу в открытом море – это совсем не то же самое, что топить неподвижные мишени. Так оно и оказалось: горизонтальные бомбардировщики ничего не сумели добиться в борьбе против маневрирующих кораблей.

Много лет спустя после окончания войны вспыхнули новые бои вокруг Пунта Стило. Дело в том, что в своем рапорте Адмиралтейству адмирал Каннингхэм уверенно заявил, что британский флот после этого боя получил заметное моральное превосходство, и английские историки начали с удовольствием повторять эту фразу. Итальянский историк Марк-Антонио Брагадин уверен в обратном: «Англичане вышли в море, чтобы нанести решительное поражение итальянцам, это им совершенно не удалось». Красиво сказано! Они нас не разгромили, значит, они потерпели полную неудачу… Некоторое время эти точки зрения сосуществовали рядом, но теперь апологеты итальянского флота взялись рьяно опровергать мнение англичан. В качестве доказательств используются высказывания итальянских офицеров и адмиралов. Но мы-то помним о том, что факты – вещь упрямая, и постараемся посмотреть, что же было дальше.

А дальше 17 августа 3 линкора Средиземноморского флота провели массированный обстрел порта Бардия в Ливии, помешать которому итальянцы не сумели. 30 августа британский флот предпринял крупную операцию по проводке подкреплений из Гибралтара в Александрию через Сицилийский пролив, который считался «наглухо заблокированным» итальянскими флотом и авиацией. На восток проследовали линкор «Вэлиант», новый бронированный авианосец «Илластриес», 2 крейсера ПВО и 4 эсминца. Итальянцы в первый раз вывели в море практически весь флот – 5 линкоров, 10 крейсеров и 34 эсминца. «В этот момент итальянский флот находился в великолепном состоянии по своей эффективности, боеготовности и боевому духу», – пишет тот же Брагадин. Однако по неизвестным причинам адмирал Кампиони так и не посмел встретиться с Каннингхэмом, который имел всего лишь 2 линкора – «Уорспайт» и «Малайю». К этому моменту машины «Ройял Соверена» находились в таком плачевном состоянии, что он даже не вышел в море. Кстати, именно это было причиной того, что Каннингхэм просил подкрепления, а совсем не недостаток сил, как пытаются утверждать некоторые историки, взгляды которых мы рассмотрим чуть ниже. Более того, 5 линкоров адмирала Кампиони, среди которых были только что вошедшие в строй новейшие «Витторио Венето» и «Литторио», даже не посмели остановить два транспорта, которые торжественно прибыли на Мальту из Александрии. Так кто имел моральное превосходство?

В ноябре 1940 года итальянский флот получил две оглушительные зуботычины, которые окончательно расставили все по местам. Мы говорим о знаменитом налете на Таранто ночью 11/12 ноября и менее известном, но также довольно показательном бое у мыса Теулада 28 ноября.

Всем любителям истории прекрасно известна история удара английской авианосной авиации по итальянским линкорам, и оценка этой операции всегда была совершенно однозначной. Даже итальянский историк Брагадин признавал: «Атака Таранто имела временные, но серьезные стратегические последствия, потому что у итальянского флота остались в строю всего 2 линкора». Антонио Тиццино соглашается с ним: «Поражение, которое потерпел без боя итальянский флот ночью 11/12 ноября, определило характер будущей войны между Великобританией и Италией. Таранто стал итальянским Трафальгаром». Английские историки, например Стефен Роскилл, с ними не спорят: «Успех операции был потрясающим, особенно с учетом малого числа задействованных самолетов». Джек Грин и Алессандро Массиньяни пишут: «Атака была блестяще задумана и блестяще исполнена». По мнению Джеффри Тилла, Таранто полностью изменил стратегическую ситуацию.

Однако имеется группа историков, которых можно условно назвать италоревизионистами, которые пытаются доказать, что в Таранто англичане потерпели крупнейшую неудачу. Известный своими проитальянскими взглядами Джеймс Садкович утверждает, что «атака Таранто снова не сумела установить британское моральное превосходство, и не вполне ясно, установила она или нет британское превосходство в восточном и западном бассейнах». Но и его взгляды кажутся очень умеренными на фоне иных высказываний.

Широко распространенное мнение, что британская атака Таранто стала решающий победой со стратегическими результатами, в корне неверно. Неспособность использовать благоприятные возможности, созданные этой атакой, имела значительные последствия, так как повлияла на дислокацию сил британского флота буквально на всех театрах. Неспособность англичан нанести решающий удар в Таранто вынудила их держать на Средиземном море множество кораблей, которые были нужны в других местах.

Идея торпедной атаки флота, стоящего в Таранто, родилась в 1935 году во время Абиссинского кризиса, правда, это было лишь развитием старых идей адмирала Битти, который еще в 1918 году готовился с помощью корабельных торпедоносцев атаковать Флот открытого моря, укрывшийся в Киле. В 1938 году командир авианосца «Глориес» капитан 1-го ранга Листер начал отрабатывать практически и в 1940 году представил доработанный план адмиралу Каннингхэму.

План Листера предусматривал ночную атаку при лунном свете, торпедоносцы наносили удар по линкорам, стоящим на внешнем рейде, а бомбардировщики – по кораблям на внутреннем и портовым сооружениям. Атакующая группа состояла из двух волн по 15 самолетов в каждой: 9 торпедоносцев и 6 бомбардировщиков. Но план Листера имел одно существенное дополнение – на следующую ночь предусматривалась повторная атака силами 15 самолетов: 6 торпедоносцев, 7 пикировщиков и 2 осветителя. Торпедоносцы должны были заходить с запада навстречу восходящей луне, поэтому дата атаки ставилась в зависимость от фазы луны и времени восхода ночного светила.

Вообще англичане затеяли слишком сложную стратегическую игру, увязав налет на Таранто с одновременной проводкой нескольких конвоев и рядом других операций. Это были конвои AN-6, MW-3, ME-3, операции «Коут» и «Крэк», переход крейсера «Орион» в Пирей с личным составом Королевских ВВС на борту и, наконец, рейд крейсеров в Отрантский пролив, в море вышли 5 линкоров, 2 авианосца, 10 крейсеров, 30 эсминцев и несколько транспортов. Из всего этого видно, что атака Таранто была вполне рядовым мероприятием.

Итальянцы уповали на малые глубины в гавани Таранто, которые якобы не позволяли противнику использовать торпеды. Однако они не учли, что англичане уже имеют такой опыт: атака линкора «Ришелье» в Дакаре, атака «Дюнкерка» в Марс-эль-Кебире, атаки итальянских кораблей в различных портах. Парадоксально, но во многом успешные действия «Суордфишей» были обусловлены их низкими летными характеристиками, торпеды сбрасывались с малой высоты и на малой скорости, поэтому первичный «нырок» после сброса был незначительным. Экспериментальным путем англичанам удалось выяснить, что, если установить торпеду Mk XII на скорость 27 узлов, вместо обычных 40, «нырок» будет минимальным. Глубину хода установили 33 фута, что было достаточно для Таранто, где глубины составляли 42 фута.

Еще до начала операции англичане лишилиь авианосца «Игл», который вынужден был ремонтировать повреждения, полученные от близких разрывов бомб во время атак итальянской авиации. И хотя часть его самолетов была переведена на «Илластриес», ударная группа выглядела неубедительно, тем более что англичане понесли дополнительные небоевые потери – 3 «Суордфиша» разбились из-за загрязненного топлива. В результате первая волна состояла из 6 торпедоносцев и 6 бомбардировщиков, а вторая – из 5 торпедоносцев и 4 бомбардировщиков, всего 21 самолет. Из 11 сброшенных торпед в цель попали пять: три в «Литторио» и по одной в «Кавур» и «Дуилио». Несколько торпед все-таки завязли в илистом дне. Из 60 сброшенных бомб четверть не взорвалась, в том числе бомбы, попавшие в крейсер «Тренто» и эсминец «Либеччио». Англичане потеряли всего 2 самолета, пилоты, вернувшиеся на «Илластриес», были готовы повторить атаку, но Каннингхэм не решился на это и увел свой флот.

А сейчас мы займемся разоблачением английских фальсификаторов, хуже того, заговорщиков. Тот же Джеймс Садкович в создании мифа о британской победе и некоем «моральном превосходстве» усматривает наличие прямого англо-американского заговора против Реджиа Марина, ведь итальянский флот не погиб в Таранто и даже не потерял ни одного линкора безвозвратно. «Кавур» просто не успели отремонтировать, война закончилась слишком быстро.

По мнению ряда историков, адмирал Каннингхэм допустил несколько грубых ошибок при планировании и проведении операции. Например, любая нормальная военная операция предполагает развитие успеха, так почему англичане не нанесли повторный удар на следующий день? Еще одна ошибка состояла в том, что для атаки «Витторио Венето» были выделены всего 2 самолета, что было совершенно недостаточно. Повреждение обоих современных линкоров поставило бы итальянский флот в действительно сложное положение, а так это был полууспех. Предлагается интересный вариант участия в атаке «Арк Ройяла». Авианосец мог поспешно прибыть на рандеву с флотом Каннингхэма, пройдя через Сицилийский пролив, и действовать совместно с «Илластриесом». Более опытные пилоты «Илластриеса» должны были выступать в роли лидеров групп. Другим вариантом использования «Арк Ройяла» могла стать попытка перехватить уцелевшие линкоры в Мессинском проливе, так как отход в безопасные базы на западном побережье Италии был совершенно очевиден.

Даже имеющиеся силы Каннингхэм мог использовать гораздо лучше, ему следовало использовать все «Суордфиши» в качестве торпедоносцев, не отвлекая их для решения второстепенных задач, которые все равно были провалены. Словом, Каннингхэм не предусмотрел, не понял, не догадался, не организовал, не сумел, не использовал…

Великолепным доказательством неудачи налета на Таранто стал тот факт, что англичане по-прежнему не могли проводить конвои через Средиземное море и были вынуждены тащить их вокруг мыса Доброй Надежды. Из 21 транспорта, отправившегося из Англии на Средний Восток до 18 декабря, только пять рискнули показаться в Средиземном море. Угроза со стороны итальянских линкоров сковывала все действия англичан даже после Таранто.

Еще одним свидетельством провала английских замыслов стало резкое увеличение перевозок в Ливию, которые обеспечили успешное наступление армии Роммеля. С октября 1940 года к июню 1941 года количество доставленных грузов удвоилось, и если их все равно не хватало для полного обеспечения Африканского корпуса, то виноват в этом отнюдь не итальянский флот.

Англичане открыто боялись итальянского флота, потому что к лету 1941 года сосредоточили на Средиземном море 5 своих линкоров (в Гибралтаре, 4 в Александрии), тогда как в составе Флота Метрополии осталось только 3 корабля этого класса.

В общем, атака Таранто лишь еще раз доказала то, что и так было очевидно: английские пилоты – мужественные люди. В целом операцию следует считать неудачной, потому что британское командование и адмирал Каннингхэм в частности не сумели решить три важнейшие задачи. Они так и не сумели завершить уничтожение итальянских линкоров. Они не сумели разрушить инфраструктуру баз, обеспечивавших действия линейного флота, в частности сухих доков в Генуе. Они не сумели обеспечить свободный проход своих конвоев через Средиземное море.

Вот такое объяснение событий в Таранто предлагают нам италоревизионисты. Соглашаться с ними или нет – пусть каждый решает сам.

В конце ноября Соединение Н вышло из Гибралтара, чтобы провести 3 транспорта на Мальту, одновременно планировалось провести через Сицилийский пролив несколько кораблей Средиземноморского флота, отправляющихся в Англию на ремонт. Обратите внимание на уверенность, с которой англичане действовали в центре Средиземного моря, то есть в районе, теоретически находящемся под полным контролем итальянцев. В Соединение Н адмирала Сомервилла входили линейный крейсер «Ринаун», авианосец «Арк Ройял», 4 легких крейсера и 9 эсминцев, ему навстречу двигалось Соединение D – линкор «Рэмиллис», 3 крейсера, 5 эсминцев. Адмирал Каннингхэм холодно сообщает, что его флагман «Уорспайт», сопровождавший Соединение D, несколько дней крейсировал неподалеку от Сицилии, не сделав ни единого выстрела.

Итальянцы обнаружили британские корабли, и 26 ноября из Неаполя вышли линкоры «Витторио Венето» и «Джулио Чезаре», 6 тяжелых крейсеров и 14 эсминцев под командованием адмирала Кампиони, на рассвете 27 ноября они крутились возле южной оконечности Сардинии, ожидая новых сведений от самолетов-разведчиков. Они сообщили, что Сомервилл не имеет авианосцев, и Кампиони пошел навстречу Соединению Н. Однако он имел приказ: «Избегать боя с противником, если тот имеет явное превосходство… Каждый раз проявлять агрессивный дух и помнить, что трудности восполнения потерь в военных кораблях во время войны требуют от нас спокойного анализа выгодности каждого боя. Однако возможность потерь не является оправданием отказа от боя или его прекращения сразу после начала». Словом, как хочешь, так и читай.

Кампиони знал, что какие-то британские корабли следуют через Сицилийский пролив, но надеялся перехватить Соединение Н до встречи двух английских отрядов. Но ошибки в донесениях спутали планы обоим адмиралам. «Суордфиши» «Арк Ройяла» в 8.52 сообщили, что видят 5 крейсеров и 5 эсминцев в 65 милях к северо-востоку, однако эта радиограмма опоздала на целый час. В 10.15 другой самолет обнаружил итальянские линкоры, «Ринаун» увеличил скорость до 28 узлов и пошел на них, оставив с авианосцем только пару эсминцев.

Донесения итальянских самолетов тоже были запоздалыми и неточными. Адмирал Кампиони вспоминал: «Количество кораблей, обнаруженных самолетом «Больцано», совпало с тем, что видел ночью миноносец у мыса Бон. Однако они находились гораздо дальше к западу, чем это было возможно, исходя из донесения миноносца, даже если английское соединение повернуло обратно через несколько минут после контакта». И все-таки в 10.45 он повернул на юг и увеличил скорость до 18 узлов, не подозревая о присутствии Соединения D. Английские эскадры встретились в 11.30, и после некоторой заминки Сомервилл отобрал наиболее боеспособные корабли и повернул на север. Впрочем, у итальянцев тоже началась суматоха, так как Кампиони пришлось собирать свои рассыпавшиеся отряды, но сделать это толком он не успел, в 12.20 его тяжелые крейсера открыли огонь по английским крейсерам, хотя Кампиони только что передал по радио строжайший приказ: «Не вступать, повторяю, не вступать в бой».

Буквально через две минуты крейсер «Бервик» получил шальной снаряд в барбет башни «Y», а в 12.24 «Ринаун» открыл огонь по итальянцам с дистанции 26 500 ярдов. «Рэмиллис» пущего страха ради тоже дал два залпа, но, как и «Малайя» в бою у Пунта Стило, он мог лишь наблюдать за боем издали. Доктрина дневного боя на больших дистанциях подверглась новому жестокому испытанию и снова его не выдержала. Примерно 20 минут крейсера обменивались залпами, но единственным успехом стало попадание еще одного снаряда в «Бервик», уничтожившее кормовой распредщит. Увы, даже «Ринаун» не успевал за своими крейсерами и уже тем более за итальянскими. Правда, он еще успел в 12.45 дать залп по крейсеру «Тренто», но так как дистанция уже увеличилась до 30 700 ярдов, это было бессмысленно по определению.

В 12.40 в бой вмешались британские самолеты – 11 «Суордфишей» атаковали «Витторио Венето». Хотя они сбрасывали торпеды с дистанции не более 800 ярдов, попаданий не было. Эта неудача тоже стала хорошей традицией средиземноморских столкновений. Хотя итальянцы очень боялись британских торпедоносцев, те показывали отличные результаты лишь в борьбе против кораблей, стоящих в порту, в открытом море их успехи были более чем скромными.

Тем временем «Ринаун» едва не расстрелял два французских лайнера, оказавшихся в неправильное время в неправильном месте, и наконец-то в 12.50 заметил итальянские линкоры. Перспектива такого боя его не обрадовала, и он повернул обратно на юг, навстречу «Рэмиллису», однако заметив, что итальянцы сами повернули назад, Сомервилл устремился в погоню, английские крейсера сделали то же самое.

Странная игра в кошки-мышки продолжалась. «Витторио Венето», уходя на север, все-таки сумел дать пару залпов по крейсерам противника, боевой дебют нового линкора состоялся. Снова обратимся к воспоминаниям адмирала Кампиони: «Когда дистанция сократилась до 32 000 ярдов, я открыл огонь из кормовой башни и следовал прежним курсом, чтобы приблизиться к крейсерам. Если бы дистанция сократилась до 28 000 ярдов (максимальная дистанция для орудий «Чезаре»), я бы повернул вправо, чтобы стрелять всем бортом». Короче, если бы только они меня догнали, то я бы им… Но британские крейсера вполне резонно не стали испытывать судьбу и отвернули прочь, дистанция моментально увеличилась до 40 000 ярдов, и бой заглох сам собой.

В общем, как писал один средневековый восточный историк: «Непобедимая армия великого владыки доблестно подняла знамя отступления. Гнусный враг, закутавшись в плащ трусости, подло преследовал ее до стен нашей столицы».

Дальнейшие действия свелись к взаимным бесплодным воздушным атакам. В 15.30 «Суордфиши» атаковали итальянские крейсера, в 15.35 то же самое сделали пикировщики «Скуа», затем итальянские бомбардировщики S-79 попытались накрыть «Арк Ройял». Взрывы бомб были очень эффектными и совершенно неэффективными.

Какими были результаты этого боя? Итальянские крейсера израсходовали 660 203-мм снарядов, добившись целых 2 попаданий, то есть 0,3 процента. «Витторио Венето» дал 19 залпов главным калибром, «Ринаун» – только 16, попаданий не было. Дневной артиллерийский бой на дальней дистанции все отчетливее превращался в откровенную химеру. Ах да, чуть не забыл, еще одним результатом боя стало следствие по делу адмирала Сомервилла, которое инициировал Черчилль. По его мнению, Сомервилл не проявил достаточной агрессивности и настойчивости. Итальянцы же в очередной раз упустили прекрасную возможность нанести поражение слабому британскому отряду, за что вскоре дорого заплатили. В феврале 1941 года британский флот нанес противнику уже совершенно оскорбительную пощечину, и снова главную роль в событиях сыграл старый и слабый линейный крейсер «Ринаун».

После жестокого нагоняя, последовавшего из Лондона, адмирал Сомервилл решил проявить запредельную активность, продемонстрировав, на что способно его соединение. Было принято решение обстрелять Геную и близлежащую военно-морскую базу Ливорно. Уже один этот замысел показывал, что англичане ни в грош не ставят итальянский флот, ведь даже оставшегося неповрежденным «Витторио Венето» хватило бы, чтобы уничтожить соединение Сомервилла.

8 февраля итальянское командование узнало, что где-то южнее Балеарских островов замечен британский авианосец. Итальянцы решили, что готовится очередная операция по переброске самолетов на Мальту, однако вскоре получили пренеприятный сюрприз. 9 февраля в 7.14 на Геную посыпались тяжелые снаряды. «Ринаун», «Малайя» и легкий крейсер «Шеффилд» выпустили по городу и порту 273 снаряда калибром 381-мм и 782 152-мм снарядов с расстояния от 18 000 до 21 000 ярдов. Им удалось потопить 5 транспортов, повреждения получили еще 18 судов. Ремонтировавшийся на верфи линкор «Кайо Дуилио» не пострадал. Итальянские береговые батареи выглядели очень внушительно: 2 – 381-мм, 2 – 190-мм и 8 – 152-мм орудий, однако они ничего не смогли сделать, оправдание нашлось немедленно – утренний туман. Правда, часть снарядов попала в город, где погибли 144 человека. Но Сомервилл был совершенно прав, когда заявил: «По всем отчетам, Генуя получила чертовски хорошую трепку».

Теперь перед Соединением Н стояла другая, не менее сложная задача – улизнуть, не получив «чертовски хорошую трепку». Дело в том, что южнее Сардинии крейсировал флот вице-адмирала Иакино (он сменил неудачливого и робкого адмирала Кампиони) в составе линкоров «Витторио Венето», «Дориа» и «Чезаре», 3 тяжелых крейсеров и 10 эсминцев. Как только было получено известие об обстреле Генуи, Иакино немедленно пошел на север, однако тут его подвело собственное командование. Штаб флота дал ему неправильные координаты цели, перепутав британскую эскадру и ни в чем не повинный французский конвой. В результате противники так и не увидели один другого, хотя в какой-то момент расстояние между двумя флотами не превышало 90 миль.

11 февраля Соединение Н торжественно вернулось в Гибралтар, не получив ни единой царапины. Англичане снова блестяще доказали, что именно им принадлежит полное и безоговорочное господство на Средиземном море, оспорить которое итальянский флот не в состоянии. Правда, сам Сомервилл по этому поводу высказался так: «Ангел-хранитель, к которому я всегда относился с большим уважением, очевидно, был в хорошем настроении».

Теперь мы плавно переходим к третьему знаковому событию на Средиземноморском театре, а именно к бою у мыса Матапан. Кстати, если принимать итальянскую точку зрения, то нам придется признать, что на самом деле это было не одно, а целых два сражения, ведь книга одного из главных действующих лиц адмирала Анджело Иакино так и называется – «Gaudi e Matapan», то есть «Сражения у Гавдоса и Матапана». Интересно также, что все правоверные италоревизионисты дружно обвиняют в этом сражении (нет-нет, не поражении, если вы так подумали) немцев, которые потребовали от итальянского флота хотя бы каких-то действий, тем более что повод подвернулся самый подходящий. Британская армия в Греции терпела одно поражение за другим, и появилась возможность отрезать ее, завершив дело полным уничтожением. Для этого от итальянцев требовалось совершить вылазку в район Крита и разгромить подвернувшие британские силы. Немцы даже пообещали помощь своих самолетов-разведчиков. И уговорили-таки!

Вечером 26 марта из Неаполя вышел линкор «Витторио Венето», на котором держал флаг адмирал Анджело Иакино. Уже в море к нему присоединились несколько дивизий крейсеров и эсминцы, всего в распоряжении итальянского адмирала оказались 1 линкор, 6 тяжелых и 2 легких крейсера, 13 эсминцев. Планом операции предполагалось, что две дивизии крейсеров проведут поиск вдоль северного берега Крита, в то время как «Витторио Венето» вместе с кораблями сопровождения будет крейсировать возле острова Гавдос, у юго-западной оконечности Крита.

Но радиоразведка англичан оказалась на высоте, сработала знаменитая «Энигма», и адмирал Каннингхэм узнал, что противник что-то затевает, поэтому вечером 27 марта из Александрии в море вышло Соединение А – линкоры «Уорспайт», «Барэм», «Вэлиант», новый авианосец «Формидебл» и 4 эсминца. Через несколько часов порт покинуло Соединение С – еще 5 эсминцев. Таким способом англичане надеялись ввести в заблуждение агентов Оси, которыми буквально кишела Александрия. В море уже находилась эскадра вице-адмирала Придхэм-Уиппела – 4 легких крейсера и 4 эсминца.

Днем 27 марта британские самолеты обнаружили эскадру Иакино, но сами тоже были замечены. После некоторых колебаний итальянское командование приказало продолжать операцию, потому что авиаразведка донесла, что британские линкоры спокойно стоят на якорях, однако план операции был все-таки изменен. Рейд крейсеров к северному берегу Крита отменили, и вся эскадра должна была совместно следовать к острову Гавдос.

В 6.00 «Витторио Венето» и крейсер «Больцано» подняли в разведку гидросамолеты Ro-43, и уже через полчаса они заметили британские крейсера примерно в 40 милях к юго-западу от итальянской эскадры. Итальянцам в очередной раз представилась хорошая возможность добиться успеха, и адмирал Иакино приказал 3-й дивизии крейсеров адмирала Сансонетти догнать англичан, «Витторио Венето» увеличил скорость до 28 узлов, чтобы поддержать их. Самолеты «Формидебла» обнаружили итальянские крейсера, но Придхэм-Уиппел усомнился в их донесении, так как решил, что летчики видят его собственные корабли. Однако в 8.00 все сомнения рассеялись, когда на севере были замечены итальянские крейсера.

Придхэм-Уиппел немедленно развернулся и на скорости 30 узлов помчался на соединение с главными силами, которые находились в 90 милях позади них. В 8.12 итальянские тяжелые крейсера открыли огонь, но дистанция была слишком велика – более 26 000 ярдов, – и снаряды ложились недолетами. Превосходство итальянцев в скорости было минимальным, и хоть они и догоняли англичан, это происходило слишком медленно. В 8.29 британский крейсер «Глостер» дал три залпа, однако его 152-мм снаряды тем более не долетели до противника. Итальянцы продолжали безрезультатную пальбу, израсходовав 445 203-мм снарядов, пока в 8.55 Иакино не отдал прямой приказ прекратить погоню. В очередной раз бой на дальних дистанциях обернулся бессмысленной тратой боеприпасов.

Адмирал Каннингхэм в это время пытался разобраться в ворохе противоречивой информации, поступавшей к нему, но в конце концов махнул на все рукой и в 9.39 приказал «Формидеблу» поднять самолеты для атаки итальянских крейсеров. Авианосец представлял собой грозную силу, в его ангаре находилось целых 27 самолетов (при том что корабли этого типа даже по проекту могли принимать до 36 машин). В 10.00 они были в пути – 6 торпедоносцев «Альбакор», разведчик «Суордфиш» и 2 истребителя «Фулмар». По меркам Тихоокеанской войны, это было смехотворно, но в Средиземном море и англичане, и итальянцы верили, что это много и страшно.

Адмирал Иакино в это время разгадывал примерно такие же загадки. Авиаразведка в 9.13 сообщила ему, что 1 авианосец, 2 линкора, 9 крейсеров и 14 эсминцев противника находятся в точке, которую он сам прошел полтора часа назад! Адмирал решил не обращать внимания на такой вздор и попытаться зажать английские крейсера в клещи. Для этого он приказал Сансонетти следовать прежним курсом, а сам на «Витторио Венето» попытался отрезать Придхэм-Уиппелу отход. План был хорош, однако он не сработал, потому что англичане находились гораздо севернее, чем предполагал Иакино.

И все-таки британские крейсера были застигнуты врасплох, когда «Витторио Венето» появился на горизонте, один из офицеров штаба Придхэм-Уиппела наивно спросил: «А это что за линкор? Я думал, что наши где-то далеко». В 10.55 последовал недвусмысленный ответ в виде залпа 381-мм орудий. Английские крейсера снова повернули на обратный курс и полным ходом пошли навстречу Каннингхэму.

И тут на сцене появились самолеты. Увидев линкор, летчики сразу забыли о крейсерах, и в 11.18 ударная группа оказалась на левом траверзе «Витторио Венето». Проблемы, которые испытывали английские пилоты, были неведомы летчикам других стран. «Он шел со скоростью 30 узлов, на нашей высоте был встречный ветер силой 30 узлов, поэтому мы, имея скорость 90 узлов, сближались с ним на относительной скорости 30 узлов». То есть британские торпедоносцы выходили в атаку чуть медленнее торпедных катеров. Все торпеды прошли мимо, но эта атака покончила с агрессивными настроениями итальянских адмиралов, Иакино повернул домой. Однако он почему-то был уверен, что англичане находятся гораздо дальше, чем на самом деле, поэтому не особенно спешил. В результате до наступления темноты британские самолеты успели провести еще 8 атак, причем к авианосным самолетам подключились бомбардировщики и торпедоносцы с береговых аэродромов, всего в этих атаках приняли участие 48 самолетов, что хорошо показывает немощь британской авиации. Повторюсь, на Тихом океане такие силы действовали в составе одной ударной волны.

Большинство атак было безрезультатными, но раз в год и палка стреляет, поэтому в 15.10 одна торпеда попала в корму «Витторио Венето», повредив левые винты. Линкор ненадолго потерял ход, но потом достаточно быстро на одних правых винтах дал 19 узлов. Каннингхэм, обманутый сверхоптимистичными донесениями пилотов, бросился в погоню.

Впрочем, он достаточно быстро понял, что это пустое занятие, и в 16.44 приказал Придхэм-Уиппелу догнать и уничтожить поврежденный итальянский линкор, придав его крейсерам 9 эсминцев. Впрочем, это тоже было бесполезно, если бы не счастливое для англичан стечение обстоятельств. В ходе последней атаки торпедоносцев один из них выпустил ту самую «золотую пулю», которая весной 1941 года решила исход нескольких морских боев. Тяжелый крейсер «Пола» получил попадание торпеды и потерял ход.

В этот момент ни один из адмиралов обеих сторон не представлял себе точно сложившуюся обстановку. Англичане совершенно неправильно оценивали курс и скорость итальянских отрядов, а итальянцы понятия не имели, где находятся английские линкоры. Когда Иакино узнал об этом, он отправил на помощь «Поле» 1-ю дивизию крейсеров вице-адмирала Каттанео, в которую и входил пострадавший корабль. Он полагал, что обнаруженные самолетами британские корабли – это крейсера Придхэм-Уиппела, с которыми тяжелые крейсера Каттанео справятся без труда. Сам Каттанео заикнулся было, что лучше бы послать к «Поле» 2 эсминца, но Иакино приказал адмиралу следовать туда самому.

Далее комедия ошибок продолжилась. В 8.15 радар «Ориона» обнаружил стоящий без хода крейсер, но Придхэм-Уиппел решил, что это пресловутый линкор, и оставил его эсминцам, а сам с крейсерами пошел на северо-запад искать другие итальянские корабли. Однако командовавший эсминцами капитан 1-го ранга Мак этого приказа не получил и продолжал следовать прежним курсом. Парадоксально, но неподвижный крейсер получил шанс уцелеть! Ну, про «Витторио Венето» мы уже и не говорим, он находился совсем не там, где его рассчитывали найти англичане, и уже был в полной безопасности. Итак, завершился бой у острова Гавдос, впереди был бой у мыса Матапан.

Тем временем адмирал Каттанео в 21.50 отправил последнюю радиограмму: «Дальность хода, оставшаяся у дивизиона «Альфиери», очень ограничена и не позволяет вести бой, который, я думаю, будет почти наверняка». Адмирал полагал, что бой состоится на следующий день, когда он будет тащить «Полу» на буксире. В это же время радар «Аякса» засек корабли Каттанео, но Придхэм-Уиппел почему-то решил, что видит эсминцы Мака и даже отвернул еще дальше на север, чтобы не вступить в бой со «своими». Мак, перехватив сообщение «Аякса», тоже решил, что крейсер видит его, в результате Каттанео спокойно проскользнул между двумя английскими отрядами! Как видите, знаменитое сражение оказывается цепью взаимных грубых ошибок.

В 22.10 радар «Вэлианта» обнаружил цель, стоящую без хода в 6 милях к юго-западу. В это же самое время к «Поле» подходили и крейсера Каттанео, причем экипаж «Фиуме» готовился взять своего товарища на буксир. Ночь была безлунной и облачной, поэтому видимость не превышала 5000 ярдов. Когда с «Полы» заметили на севере неясные силуэты, то решили, что это свои и выпустили красную ракету, с «Зары» заметили эту ракету слева по курсу и повернули в ту сторону. И в этот момент адмирал Каннингхэм совершил тот маневр, на который способен только гений. Нарушая все традиции и инструкции, он повернул свои тяжелые корабли на противника. Учитывая наличие радара у англичан и его отсутствие у итальянцев, он мало чем рисковал, неприятным было лишь то, что «Формидебл» шел в общей колонне между «Вэлиантом» и «Барэмом».

Пока еще англичане не видели корабли Каттанео, но, когда они были замечены, Каннингхэм, не теряя ни секунды, перестроил свои линкоры обратно в кильватерную колонну. Кстати, тут возникает ехидный вопрос: а при чем тут британский радар? Ведь крейсера адмирала Каттанео были обнаружены визуально. «Формидебл» поспешно покинул строй, чтобы не оказаться вовлеченным в неприятный для себя артиллерийский бой.