Филипп II (царь Македонии). Филипп II Македонский. Φίλιππος - биография. Македонский Царь Царем какого государства был филипп 2
И Европа
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Филипп II вошёл в историю больше как отец Александра Великого , хотя осуществил наиболее трудную, первоначальную задачу укрепления Македонского государства и фактического объединения Греции в рамках Коринфского союза . В дальнейшем его сын воспользовался сильной, закалённой в боях армией, сформированной Филиппом, для создания своей необъятной, но быстро развалившейся империи.
Царствование
Серебряная тетрадрахма Филиппа II из музея в ФессалоникахДемонстрируя незаурядный дипломатический талант, Филипп быстро разобрался с врагами. Он подкупил фракийского царя и убедил его казнить Павсания, одного из претендентов на престол. Затем разгромил другого претендента, Аргея, пользовавшегося поддержкой Афин. Чтобы обезопасить себя от Афин, Филипп пообещал им Амфиполь, и, таким образом, избавил Македонию от внутренних смут. Укрепившись и усилившись, он вскоре овладел и Амфиполем, сумел установить контроль над золотыми рудниками и начать чеканку золотой монеты. Создав благодаря этим средствам крупную постоянную армию, основой которой стала знаменитая македонская фаланга , Филипп вместе с тем строит флот, одним из первых широко использует осадные и метательные машины, а также умело прибегает к подкупу (известно его выражение: «Осёл, нагруженный золотом, возьмёт любую крепость » ). Это дало Филиппу тем большие преимущества, что соседями его с одной стороны были неорганизованные варварские племена, с другой, находящийся в глубоком кризисе греческий полисный мир, а также Персидская империя Ахеменидов , в то время уже разлагавшаяся.
Утвердив свою власть на Македонском побережье, Филипп в 353 г. до н. э. впервые вмешивается в греческие дела, выступив на стороне дельфийской коалиции (главными членами которой были фиванцы и фессалийцы) против «святотатцев» фокидян и поддерживавших их афинян в «Священной войне» . Результатом было подчинение Фессалии, вступление в Дельфийскую амфиктионию и приобретение фактически роли арбитра в греческих делах. Это подготовило почву для будущего покорения Греции.
Хронология войн и походов Филиппа, записанных Диодором Сицилийским , такова:
- 359 г. до н. э. - поход против пеонийцев. Разбитые пеонийцы признали зависимость от Филиппа.
- 358 г. до н. э. - поход против иллирийцев с армией в 11 тысяч воинов. Иллирийцы выставили примерно равные силы. В упорном бою пал вождь Бардилл и 7 тысяч его соплеменников. После поражения иллирийцы уступили ранее захваченные македонские города.
- 357 г. до н. э. - взят штурмом г. Амфиполь, крупный торговый центр на фракийском побережье. Покорен греческий полис Пидна на южном побережье Македонии.
- 356 г. до н. э. - после осады занят г. Потидея на Халкидикском п-ве и передан г. Олинфу, жители проданы в рабство. Отвоевана у фракийцев область Кренид, где основана крепость Филиппы. Золотые рудники горы Пангей в захваченной области позволили Филиппу увеличить армию.
- 355 г. до н. э. - захвачены греческие полисы Абдера и Маронея на фракийском побережье Эгейского моря.
- 354 г. до н. э. - после осады греческий полис Мефона сдался. При осаде стрела, выпущенная неким Астером, повредила правый глаз Филиппу. Все жители выселены, город срыт, Астер распят.
- 353 - 352 г. до н. э. - участие в Священной войне. Фокидяне разбиты и вытеснены из Фессалии в центральную Грецию. Филипп подчиняет Фессалию.
- 352 - 351 гг. до н. э. - поход во Фракию . Фракийцы уступили спорные территории Македонии.
- 350 - 349 гг. до н. э. - успешный поход в Иллирию и против пеонийцев.
- 349 - 348 гг. до н. э. - захват Олинфа и других городов Халкидики . Олинф разрушен, жители проданы в рабство.
- 346 г. до н. э. - поход во Фракию. Фракийский царь Керсоблепт стал вассалом Македонии.
- 346 - 344 гг. до н. э. - поход в Среднюю Грецию. Разорение фокидских городов, население которых насильственно переселили на границы Македонии.
- 343 г. до н. э. - Поход в Иллирию, взята большая добыча. Окончательное подчинение Фессалии, в очередной раз Филипп меняет там власть.
- 342 г. до н. э. - Филипп свергает эпирского царя Аррибу и возводит на престол Александра Молосского , брата своей жены Олимпиады. Некоторые пограничные области Эпира присоединены к Македонии.
- 342 - 341 гг. до н. э. - поход во Фракию, фракийский царь Керсоблепт низвергнут и наложена дань на племена, установлен контроль над всем фракийским побережьем Эгейского моря.
- 340 - 339 гг. до н. э. - осада Перинфа и Византия , контролирующих проливы в Чёрное море. Извечные враги, Афины и персы, оказались на одной стороне, посылая помощь осажденным. Из-за упорного сопротивления Филипп вынужден отступить.
- 339 г. до н. э. - поход на скифов к берегам Дуная. В битве пал скифский вождь Атей :
«Двадцать тысяч женщин и детей было взято в плен, было захвачено множество скота; золота и серебра не нашлось совсем. Тогда пришлось поверить тому, что скифы действительно очень бедны. В Македонию послали двадцать тысяч наилучших кобылиц для разведения коней [скифской породы] ».
Однако на пути домой воинственные трибаллы атаковали македонцев и отбили все трофеи. «В этом сражении Филипп был ранен в бедро, и притом так, что оружие, пройдя через тело Филиппа, убило его коня. »
Едва оправившись от ран, хотя хромота осталась, неутомимый Филипп быстрым манёвром двинулся в Грецию.
Подчинение Греции
Филипп вошёл в Грецию не как завоеватель, но по приглашению самих греков, чтобы наказать жителей Амфиссы в центральной Греции за самовольный захват священных земель. Однако после разорения Амфисс царь не спешил удаляться из Греции. Он захватил ряд городов, откуда мог легко угрожать основным греческим государствам.
Благодаря энергичным усилиям Демосфена , давнего противника Филиппа, а теперь ещё и одного из руководителей Афин, образовалась антимакедонская коалиция между целым рядом городов; стараниями Демосфена к союзу был привлечён сильнейший из них - Фивы , до сих пор бывшие в союзе с Филиппом. Давняя вражда Афин и Фив уступила место чувству опасности от возросшего могущества Македонии. Соединённые силы этих государств пытались выдавить македонян из Греции, но безуспешно. В 338 г. до н. э. произошло решающее сражение при Херонее , положившее конец блеску и величию древней Эллады.
Разгромленные греки бежали с поля боя. Беспокойство, едва не переросшее в панику, овладело Афинами. Чтобы пресечь стремления к бегству, народное собрание приняло постановление, согласно которому такого рода поступки считались государственной изменой и наказывались смертью. Жители принялись энергично укреплять стены города, накапливать продовольствие, все мужское население призвано к военной службе, рабам обещана свобода. Однако Филипп не пошёл в Аттику, памятуя о неудачной осаде Византии и флоте Афин в 360 триер. Сурово распорядившись с Фивами, он предложил Афинам относительно мягкие условия мира. Вынужденный мир был принят, хотя о настроении афинян говорят слова оратора Ликурга про павших на херонейских полях: «Ведь когда они расстались с жизнью, была порабощена и Эллада, а вместе с их телами была погребена и свобода остальных эллинов »
Убийство
В 337 г. до н. э. под эгидой Коринфского союза Филипп фактически объединил Грецию и начал подготовку к вторжению в Персию. О дальнейших шагах Филиппа после Херонеи лучше всего передаёт Юстин :«Филипп определил условия мира для всей Греции сообразно с заслугами отдельных государств и образовал из всех их общий совет, как бы единый сенат. Одни только лакедемоняне отнеслись с презрением и к царю, и к его установлениям, считая не миром, а рабством тот мир, о котором не сами государства договорились, а который дарован победителем. Затем определена была численность вспомогательных отрядов, которые должны были выставить отдельные государства либо в помощь царю в случае нападения на него, либо для использования их под его командой в случае, если он сам объявит войну кому-нибудь. И не было сомнения, что эти приготовления направлены против персидского государства… В начале весны он послал вперед в Азию, подвластную персам, трёх полководцев: Пармениона, Аминту и Аттала… »
Однако на пути этих планов встал острый семейный кризис, вызванный человеческими страстями царя. Именно, в 337 году до н. э. он неожиданно женился на молодой Клеопатре , что вознесло к власти группировку её родственников во главе с дядей Атталом . Результатом был отъезд оскорблённой Олимпиады в Эпир к своему брату, царю Александру Молосскому , и отъезд сына Филиппа Александра Македонского сначала вслед за матерью, а затем к иллирийцам . В конце концов Филипп добился компромисса, результатом которого было возвращение Александра. Обиду эпирского царя за сестру Филипп сгладил выдачей за него своей дочери Клеопатры .
Весной 336 года до н. э. Филипп выслал в Азию 10-тысячный передовой отряд под командованием Пармениона и Аттала и собирался выступить в поход лично по окончании свадебных торжеств. Однако во время этих торжеств он был убит своим телохранителем Павсанием (подробно см. ).
Смерть царя обросла различными версиями, основанными, в основном, на догадках и умозаключениях по принципу «кому выгодно». Греки подозревали неукротимую Олимпиаду; называли и имя царевича Александра, и в частности рассказывали (по словам Плутарха), будто он на жалобы Павсания ответил строкой из трагедии: «Всем отомстить: отцу, невесте, жениху…». Современные учёные обращают также внимание на фигуру Александра Молосского, который имел в убийстве и политический, и личный интерес. Александр Македонский казнил двух братьев из Линкестиды за соучастие в покушении, но основания приговора остались неясными. Потом тот же Александр обвинял в смерти отца персов. История имеет дело со свершившимися фактами, и один из них бесспорен. На трон Македонии заступил сын Филиппа, Александр, затмивший своими деяниями отца, и с именем которого связывают новую эпоху в истории Эллады и всего древнего мира.
В открытом в 1977 году греческим археологом Манолисом Андроникосом древнем захоронении - македонской гробнице в греческой Вергине , были обнаружены останки, предположительно принадлежащие Филиппу, что вызвало научную дискуссию и подтвердилось впоследствии .
Жены и дети
«Филипп всегда брал новую жену на каждой из его войн. В Иллирии он взял Аудату и имел от неё дочь Кинану. Он женился также на Филе, сестре Дерды и Махата. Желая выставить притязания на Фессалию, он прижил детей от фессалийских женщин, одна из них Никесиполида из Фер, которая родила ему Фессалонику, другая была Филинна из Лариссы, от которой он заимел Арридея. Дальше, он приобрел царство молоссов [Эпир], женившись на Олимпиаде, от которой имел Александра и Клеопатру. Когда он подчинял Фракию, там к нему перешел фракийский царь Кофелай, отдавший ему дочь Меду и большое приданое. Женившись на ней, он таким образом привел домой вторую жену после Олимпиады. После всех этих женщин он женился на Клеопатре, в которую влюбился, племяннице Аттала. Клеопатра родила Филиппу дочь Европу.»
Филипп как полководец
Именно Филиппу принадлежит заслуга создания регулярной македонской армии. Прежде македонский царь , как писал Фукидид про Пердикку II , имел в распоряжении постоянную конную дружину числом около тысячи воинов и наёмников, а пешее народное ополчение призывалось в случае внешнего вторжения. Количество конницы увеличилось за счёт приема новых «гетайров» на военную службу, таким образом царь привязал племенную знать к себе лично, завлекая их новыми землями и дарами. Конница гетайров во времена Александра Македонского насчитывала 8 эскадронов по 200-250 тяжеловооружённых всадников. Филипп первым в Греции применил конницу как самостоятельную ударную силу. В битве при Херонее гетайры под командованием Александра истребили непобедимый «Священный отряд» фиванцев.
Пешее ополчение благодаря успешным войнам и дани с покоренных народов превратилось в постоянное профессиональное войско, вследствие чего стало возможным создание македонской фаланги, набираемой по территориальному принципу. Македонская фаланга во времена Филиппа состояла из полков примерно по 1500 человек и могла действовать как в плотном монолитном строю, так и маневрировать подразделениями, перестраиваться, менять глубину и фронт.
Также Филипп применял и другие рода войск: щитоносцев (гвардейская пехота, более подвижная чем фаланга), фессалийская союзная конница (мало чем отличалась по вооружению и численности от гетайров), легкая кавалерия из варваров, лучники, пешие отряды союзников.
Филипп приучал македонцев к постоянным упражнениям, в мирное время как в реальном деле. Так он часто заставлял их маршировать по 300 фарлонгов , неся с собой шлемы, щиты, поножи и копья, а сверх того еще провизию и прочую утварь.
Дисциплину в войсках царь поддерживал жестко. Когда два его генерала в пьяном виде привели в походный лагерь певичку из борделя, он изгнал обоих из Македонии.
Благодаря греческим инженерам Филипп применил при осаде Перинфа и Византия (340-339 гг. до н. э.) передвижные башни и метательные машины. Ранее греки брали города, как в случае с легендарной Троей , в основном измором и разбивая стены таранами. Сам Филипп предпочитал штурму подкуп. Ему приписывает Плутарх крылатое выражение - «осел, груженный золотом, возьмет неприступную крепость ».
В начале царствования Филипп во главе войска бросался в гущу сражения: под Мефоной стрела выбила ему глаз, трибаллы насквозь пробили бедро, в одном из боев перебили ключицу. Позже царь управлял войсками, опираясь на своих полководцев, и старался использовать разнообразные тактические приемы, а ещё лучше политические. Как пишет Полиен про Филиппа: «Он не был столь успешен в силе оружия, сколько в союзах и переговорах… Он ни разоружал побежденных, ни разрушал их укреплений, но его главной заботой было создать соперничающие фракции, чтобы защитить слабых и сокрушить сильных
».
Юстин вслед повторяет: «Любой прием, который вел к победе, не был постыдным в его глазах.
»
Отзывы современников
Филипп оставил о себе противоречивые суждения современников. У одних он вызывал ненависть как душитель свободы, другие видели в нём мессию, посланного объединить раздробленную Элладу. Коварный и великодушный одновременно. Одерживал победы, но и терпел поражения. Приглашал философов ко двору, а сам предавался беспробудному пьянству. Имел много детей, но никто из них не умер по возрасту.
Филипп, несмотря на годы, проведенные в Фивах в юности, никак не походил на просвещенного государя, а был нравами и образом жизни схож с варварскими царями соседней Фракии . Феопомп, лично наблюдавший жизнь македонского двора при Филиппе, оставил такой убийственный отзыв:
«Если и был кто-нибудь во всей Греции или среди варваров, чей характер отличался бесстыдством, он неизбежно был привлечен ко двору царя Филиппа в Македонии и получил титул "товарища царя" . Ибо в обычае Филиппа было славить и продвигать тех, кто прожигал свои жизни в пьянстве и азартных играх… Некоторые из них, будучи мужчинами, даже чисто брили свои тела; и даже бородатые мужи не уклонялись от взаимной скверны. Они брали с собой по два или три раба для похоти, в то же время предавая себя для той же постыдной службы, так что справедливо бы их называть не солдатами, но проститутками.»
Пьянство при дворе Филиппа поражало греков. Сам он часто пьяным отправлялся в битву, принимал афинских послов. Буйные пиршества царей были характерны для эпохи разложения родоплеменных отношений, и утонченные греки, сурово порицавшие пьянство и разврат, так же проводили время в пирах и войнах в свою героическую эпоху, дошедшую до нас в сказаниях Гомера . Полибий приводит надпись на саркофаге Филиппа: «Он ценил радости жизни ».
Филипп любил веселое застолье с неумеренным потреблением неразбавленного вина, ценил шутки сотрапезников и за остроумие приближал не только македонцев, но и греков. Также ценил он образованность, для обучения и воспитания Александра, наследника трона, пригласил Аристотеля . Юстин отмечал ораторское искусство Филиппа:
«В беседах был и льстив, и коварен, на словах обещал больше, чем выполнял… Как оратор он был красноречиво изобретателен и остроумен; изощренность его речи сочеталась с легкостью и сама эта легкость была изощренной.»
Друзей уважал и щедро вознаграждал, к врагам относился снисходительно. Не был жесток с побежденными, легко отпускал пленных и даровал свободу рабам. В быту и общении был прост и доступен, хотя и тщеславен. Как пишет Юстин, Филипп хотел, чтобы подданные его любили и старался судить по справедливости.
Напишите отзыв о статье "Филипп II Македонский"
Примечания
Ссылки
- (англ.) . - в Smith "s Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
- , Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа», Кн. VII
См. также
30px | Филипп II Македонский в Викицитатнике |
---|---|
Филипп II Македонский в Викитеке | |
30px | [{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Филипп II Македонский] на Викискладе |
|
Отрывок, характеризующий Филипп II Македонский
Малышка с минуту подумала, а потом очень серьёзно заявила:– Ну, может не так уж с ними и плохо, с взрослыми. Только я всё равно скучаю по друзьям... Я ведь маленькая, правда? Ну вот и друзья мои должны быть маленькими. А взрослые должны быть только иногда.
Магдалина удивлённо на неё посмотрела, и неожиданно схватив дочку на руки, звонко расцеловала в обе щеки.
– Ты права, золотце! Взрослые должны играть с тобой только иногда. Я обещаю – мы найдём тебе там самую хорошую подругу! Тебе придётся только чуточку подождать. Но ты ведь умеешь это? Ты у нас самая терпеливая девочка на свете, правда ведь?...
Этот простой, тёплый диалог двух одиноких любящих существ, запал мне в самую душу!.. И так хотелось верить, что всё у них будет хорошо! Что злая судьба обойдёт их стороной и что жизнь их будет светлой и доброй!.. Но, к сожалению, так же, как и у меня, у них, я знала, не будет... За что платили мы такую цену?!.. За что наши судьбы были столь безжалостны и жестоки?
Не успела я обернуться к Северу, чтобы задать следующий вопрос, как тут же появилось новое видение, от которого у меня просто захватило дух...
В прохладной тени огромного старого платана на смешных низких скамеечках сидели четверо человек. Двое из них были совсем ещё молодыми и очень похожими друг на друга. Третий же был седовласый старец, высокий и сильный, как защитная скала. На коленях он держал мальчика, которому от силы было 8-9 лет. И конечно же, Северу не понадобилось объяснять мне, кто были эти люди...
Радомира я узнала сразу, так как в нём оставалось слишком много от того чудесного, светлого юноши, виданного мною в первое посещения Мэтэоры. Он лишь сильно возмужал, стал суровее и взрослее. Его синие, пронизывающие глаза теперь смотрели на мир внимательно и жёстко, как бы говоря: «Если не веришь мне – послушай меня ещё раз, ну а если и тогда не поверишь – уходи. Жизнь слишком ценна, чтобы отдавать её не стоящим».
Он уже не был тем «любвеобильным», наивным мальчиком, которому казалось, что он в силах изменить любого человека... что в силах изменить весь мир... Теперь Радомир был Воином. Об этом говорил весь его облик – внутренняя собранность, аскетически тонкое, но очень сильное тело, упорная складка в уголках ярких, сжатых губ, пронизывающий взгляд его синих, вспыхивающих стальным оттенком, глаз... Да и вся бушующая в нём, невероятная сила, заставлявшая друзей уважать его (а врагов считаться с ним!) явно показывала в нём настоящего Воина, и уж ни в коем случае не беспомощного и мягкосердечного Бога, коим так упорно пыталась показать его ненавидимая им христианская церковь. И ещё... У него была изумительная улыбка, которая, видимо, стала всё реже и реже появляться на усталом, измождённом тяжкими думами лице. Но когда она появлялась – весь окружающий мир становился добрее, согреваемый его чудесным, безграничным теплом. Это тепло заполняло счастьем все одинокие, обделённые души!.. И именно в нём раскрывалась настоящая суть Радомира! В нём открывалась его истинная, любящая Душа.
Радан же (а это явно был он) выглядел чуть моложе и веселее (хотя был на один год старше Радомира). Он глядел на мир радостно и бесстрашно, будто никакая беда просто не могла, не имела права его коснуться. Будто любое горе должно было обойти его стороной... Он, несомненно, всегда являлся душой любого собрания, освещая его своим радостным, светлым присутствием, где бы ни находился. Юноша будто искрился каким-то радостным внутренним светом, который обезоруживал молодых и старых, заставляя безоговорочно любить его и оберегать, как ценнейшее сокровище, приходящее порадовать Землю раз в тысячи лет. Он был улыбчивым и ярким, как летнее солнышко, с лицом, овитым мягкими золотыми кудрями, и хотелось смотреть на него, любоваться им, забывая о жестокости и злобе окружавшего мира...
Третий «участник» маленького собрания сильно отличался от обоих братьев... Во-первых, он был намного старше и мудрее. Казалось, он носил на своих плечах всю неподъёмную тяжесть Земли, как-то ухитряясь с этим жить и не ломаться, в то же время, сохраняя в своей широкой душе добро и любовь к окружающим его людям. Рядом с ним взрослые казались несмышлёными детьми, пришедшими к мудрому Отцу за советом...
Он был очень высоким и мощным, как большая несокрушимая крепость, проверенная годами тяжких войн и бед.... Взгляд его внимательных серых глаз был колючим, но очень добрым, а сами глаза поражали цветом – они были невероятно светлыми и яркими, какими бывают только в ранней юности, пока их не омрачают чёрные тучи горечей и слёз. Этим могучим, тёплым человеком был, конечно же, Волхв Иоанн...
Мальчик же, преспокойно устроившись на могучих коленях старца, о чём-то очень сосредоточенно размышлял, не обращая внимания на окружающих. Несмотря на его юный возраст, он казался очень умным и спокойным, наполненным внутренней силой и светом. Его личико было сосредоточенным и серьёзным, будто малыш в тот момент решал для себя какую-то очень важную и сложную задачу. Так же, как и его отец, он был светловолосым и голубоглазым. Только черты его лица были на удивление мягкими и нежными, более похожими на мать – Светлую Марию Магдалину.
Полуденный воздух вокруг был сухим и жарким, как раскалённая печь. Утомлённые зноем мухи слетались к дереву, и лениво ползая по его необъятному стволу, надоедливо жужжали, беспокоя отдыхавших в широкой тени старого платана четверых собеседников. Под добрыми, гостеприимно раскинутыми ветвями веяло приятной зеленью и прохладой, причиной чему был резво бежавший прямо из-под корней могучего дерева игривый узенький ручеёк. Подпрыгивая на каждом камешке и кочке, он весело разбрызгивал блестящие прозрачные капли и бежал себе дальше, приятно освежая окружающее пространство. С ним рядом дышалось легко и чисто. И защищённые от полуденного зноя люди отдыхали, с наслаждением впитывая прохладную, драгоценную влагу... Пахло землёй и травами. Мир казался спокойным, добрым и безопасным.
Радомир пытался спасти иудеев...
– Я не понимаю их, Учитель... – задумчиво произнёс Радомир. – Днём они мягки, вечером – ласковы, ночью – хищны и коварны... Они изменчивы и непредсказуемы. Как мне понять их, подскажи! Я не могу спасти народ, его не поняв... Что же мне делать, Учитель?
Иоанн смотрел на него очень ласково, как смотрит отец на любимого сына, и наконец глубоким, низким голосом произнёс:
– Ты знаешь их речь – попытайся раскрыть её, если сможешь. Ибо речь – это зеркало их души. Этот народ был когда-то проклят нашими Богами, так как пришёл он сюда на погибель Земли... Мы пытались помочь ему, посылая сюда тебя. И твой Долг – сделать всё, чтобы изменить их суть, иначе они уничтожат тебя... А потом и всех остальных живущих. И не потому, что они сильны, а лишь потому, что лживы и хитры, и поражают нас, как чума.
– Они далеки от меня, Учитель... Даже те, что являются друзьями. Я не могу почувствовать их, не могу открыть их холодные души.
– А зачем же тогда они нужны нам, папа? – вдруг включился в разговор взрослых, малый «участник» собрания.
– Мы пришли к ним, чтобы спасти их, Светодар... Чтобы вытащить занозу из их больного сердца.
– Но ты ведь сам говоришь, что они не хотят. А разве же можно лечить больного, если он сам отказывается от этого?
– Устами младенца глаголет Истина, Радомир! – воскликнул до сих пор слушавший Радан. – Подумай, ведь если они сами этого не хотят, можешь ли ты насильно заставить людей измениться?.. И уж тем более – целый народ! Они чужды нам в своей вере, в понятии Чести... которой, по-моему, у них даже и нет. Уходи, мой брат! Они уничтожат тебя. Они не стоят и дня твоей Жизни! Подумай о детях... о Магдалине! Подумай о тех, кто любит тебя!..
Радомир лишь печально покачал головой, ласково потрепав златовласую голову своего старшего брата.
– Не могу я уйти, Радан, не имею такого права... Даже если мне не удастся помочь им – я не могу уйти. Это будет похоже на бегство. Я не могу предавать Отца, не могу предавать себя...
– Людей невозможно заставить меняться, если они сами этого не желают. Это будет всего лишь ложью. Им не нужна твоя помощь, Радомир. Они не примут твоё учение. Подумай, брат...
Иоанн печально наблюдал спор своих любимых учеников, зная, что оба они правы, и что ни один из них не отступится, защищая свою правду... Они оба были молоды и сильны, и им обоим хотелось жить, любить, наблюдать, как растут их дети, бороться за своё счастье, за покой и безопасность других, достойных людей. Но судьба распорядилась по-своему. Они оба шли на страдания и, возможно, даже на гибель, всё за тех же других, но в данном случае – недостойных, ненавидевших их и их Учение, бессовестно предававших их людей. Это смахивало на фарс, на абсурдное сновидение... И Иоанн никак не желал простить их отца, мудрого Белого Волхва, так легко отдавшего своих чудесных, сказочно одарённых детей на потеху глумливым иудеям, якобы для спасения их лживых, жестоких душ.
– Старею... Уже слишком быстро старею... – забывшись, вслух произнёс Иоанн.
Все трое удивлённо на него уставились и тут же дружно расхохотались... уж кого невозможно было представить «старым», так это Иоанна, с его силой и мощью, завидной даже для них, молодых.
Видение исчезло. А мне так хотелось его удержать!.. В душе стало пусто и одиноко. Я не хотела расставаться с этими мужественными людьми, не хотела возвращаться в реальность...
– Покажи мне ещё, Север!!! – жадно взмолилась я. – Они помогут мне выстоять. Покажи мне ещё Магдалину...
– Что ты хочешь увидеть, Изидора?
Север был терпелив и мягок, как старший брат, провожавший свою любимую сестру. Разница была лишь в том, что провожал он меня навсегда...
– Скажи мне, Север, а как же случилось, что Магдалина имела двоих детей, а об этом нигде не упоминалось? Должно же было что-то где-то остаться?
– Ну, конечно же, об этом упоминалось, Изидора! Да и не только упоминалось... Лучшие художники когда-то рисовали картины, изображая Магдалину, гордо ждущую своего наследника. Только мало что от этого осталось, к сожалению. Церковь не могла допустить такого «скандала», так как это никак не вписывалось в создаваемую ею «историю»... Но кое-что всё же осталось до сих пор, видимо по недосмотру или невнимательности власть имущих, Думающих Тёмных...
– Как же они могли допустить такое? Я всегда думала, что Думающие Тёмные достаточно умны и осторожны? Это ведь могло помочь людям увидеть ложь, преподносимую им «святыми» отцами церкви. Разве не так?
– Задумался ли кто-то, Изидора?.. – Я грустно покачала головой. – Вот видишь... Люди не доставляют им слишком большого беспокойства...
– Можешь ли ты показать мне, как она учила, Север?..
Я, как дитя, спешила задавать вопросы, перескакивая с темы на тему, желая увидеть и узнать как можно больше за отпущенное мне, уже почти полностью истёкшее, время...
И тут я снова увидела Магдалину... Вокруг неё сидели люди. Они были разного возраста – молодые и старые, все без исключения длинноволосые, одетые в простые тёмно-синие одежды. Магдалина же была в белом, с распущенными по плечам волосами, покрывавшими её чудесным золотым плащом. Помещение, в котором все они в тот момент находились, напоминало произведение сумасшедшего архитектора, воплотившего в застывшем камне свою самую потрясающую мечту...
Как я потом узнала, пещера и вправду называется – Кафедральная (Сathedral) и существует до сих пор.
Пещеры Лонгрив (Longrives), Languedoc
Это была пещера, похожая на величественный кафедральный собор... который, по странной прихоти, зачем-то построила там природа. Высота этого «собора» достигала невероятных размеров, уносясь прямо «в небо» удивительными, «плачущими» каменными сосульками, которые, где-то наверху слившись в чудотворный узор, снова падали вниз, зависая прямо над головами сидящих... Природного освещения в пещере, естественно, не было. Также не горели и свечи, и не просачивался, как обычно, в щели слабый дневной свет. Но несмотря на это, по всему необычному «залу» мягко разливалось приятное и равномерное золотистое сияние, приходившее неизвестно откуда и позволявшее свободно общаться и даже читать...
Сидящие вокруг Магдалины люди очень сосредоточенно и внимательно наблюдали за вытянутыми вперёд руками Магдалины. Вдруг между её ладонями начало появляться яркое золотое свечение, которое, всё уплотняясь, начало сгущаться в огромный голубоватый шар, который на глазах упрочнялся, пока не стал похожим на... планету!..
– Север, что это?.. – удивлённо прошептала я. – Это ведь наша Земля, не так ли?
Но он лишь дружески улыбнулся, не отвечая и ничего не объясняя. А я продолжала завороженно смотреть на удивительную женщину, в руках которой так просто и легко «рождались» планеты!.. Я никогда не видела Землю со стороны, лишь на рисунках, но почему-то была абсолютно уверена, что это была именно она. А в это время уже появилась вторая планета, потом ещё одна... и ещё... Они кружились вокруг Магдалины, будто волшебные, а она спокойно, с улыбкой что-то объясняла собравшимся, вроде бы совершенно не уставая и не обращая внимания на удивлённые лица, будто говорила о чём-то обычном и каждодневном. Я поняла – она учила их астрономии!.. За которую даже в моё время не «гладили» по голове, и за которую можно было ещё всё так же легко угодить прямиком в костёр... А Магдалина играючи учила этому уже тогда – долгих пятьсот лет тому назад!!!
Видение исчезло. А я, совершенно ошеломлённая, никак не могла очнуться, чтобы задать Северу свой следующий вопрос...
– Кто были эти люди, Север? Они выглядят одинаково и странно... Их как бы объединяет общая энергетическая волна. И одежда у них одинаковая, будто у монахов. Кто они?..
– О, это знаменитые Катары, Изидора, или как их ещё называют – чистые. Люди дали им это название за строгость их нравов, чистоту их взглядов и честность их помыслов. Сами же катары называли себя «детьми» или «Рыцарями Магдалины»... коими в реальности они и являлись. Этот народ был по-настоящему СОЗДАН ею, чтобы после (когда её уже не будет) он нёс людям Свет и Знание, противопоставляя это ложному учению «святейшей» церкви. Они были самыми верными и самыми талантливыми учениками Магдалины. Удивительный и чистый народ – они несли миру ЕЁ учение, посвящая этому свои жизни. Они становились магами и алхимиками, волшебниками и учёными, врачами и философами... Им подчинялись тайны мироздания, они стали хранителями мудрости Радомира – сокровенных Знаний наших далёких предков, наших Богов... А ещё, все они несли в своём сердце негаснущую любовь к их «прекрасной Даме»... Золотой Марии... их Светлой и загадочной Магдалине... Катары свято хранили в своих сердцах истинную историю прерванной жизни Радомира, и клялись сохранить его жену и детей, чего бы им это ни стоило... За что, позже, два столетия спустя, все до одного поплатились жизнью... Это по-настоящему великая и очень печальная история, Изидора. Я не уверен, нужно ли тебе её слушать.
– Но я хочу узнать о них, Север!.. Скажи, откуда же они появились, все одарённые? Не из долины ли Магов, случаем?
– Ну, конечно же, Изидора, ведь это было их домом! И именно туда вернулась Магдалина. Но было бы неправильно отдавать должное лишь одарённым. Ведь даже простые крестьяне учились у Катаров чтению и письменности. Многие из них наизусть знали поэтов, как бы дико сейчас для тебя это не звучало. Это была настоящая Страна Мечты. Страна Света, Знания и Веры, создаваемая Магдалиной. И эта Вера распространялась на удивление быстро, привлекая в свои ряды тысячи новых «катар», которые так же яро готовы были защищать даримое им Знание, как и дарившую его Золотую Марию... Учение Магдалины ураганом проносилось по странам, не оставляя в стороне ни одного думающего человека. В ряды Катар вступали аристократы и учёные, художники и пастухи, землепашцы и короли. Те, кто имели, легко отдавали катарской «церкви» свои богатства и земли, чтобы укрепилась её великая мощь, и чтобы по всей Земле разнёсся Свет её Души.
– Прости, что прерву, Север, но разве у Катар тоже была своя церковь?.. Разве их учение также являлось религией?
– Понятие «церковь» очень разнообразно, Изидора. Это не была та церковь, как понимаем её мы. Церковью катаров была сама Магдалина и её Духовный Храм. То бишь – Храм Света и Знания, как и Храм Радомира, рыцарями которого вначале были Тамплиеры (Тамплиерами Рыцарей Храма назвал король Иерусалима Болдуин II. Temple – по-французски – Храм.) У них не было определённого здания, в которое люди приходили бы молиться. Церковь катар находилась у них в душе. Но в ней всё же имелись свои апостолы (или, как их называли – Совершенные), первым из которых, конечно же, была Магдалина. Совершенными же были люди, достигшие самых высших ступеней Знания, и посвятившие себя абсолютному служению ему. Они непрерывно совершенствовали свой Дух, почти отказываясь от физической пищи и физической любви. Совершенные служили людям, уча их своему знанию, леча нуждающихся и защищая своих подопечных от цепких и опасных лап католической церкви. Они были удивительными и самоотверженными людьми, готовыми до последнего защищать своё Знание и Веру, и давшую им это Магдалину. Жаль, что почти не осталось дневников катар. Всё, что у нас осталось – это записи Радомира и Магдалины, но они не дают нам точных событий последних трагичных дней мужественного и светлого катарского народа, так как происходили эти события уже спустя две сотни лет после гибели Иисуса и Магдалины.
– Скажи, Север, как же погибла Золотая Мария? У кого хватило столь чёрного духу, чтобы поднять свою грязную руку на эту чудесную женщину?..
– Церковь, Изидора... К сожалению, всё та же церковь!.. Она взбесилась, видя в лице катар опаснейшего врага, постепенно и очень уверенно занимавшего её «святое» место. И осознавая своё скорое крушение, уже не успокаивалась более, пытаясь любым способом уничтожить Магдалину, справедливо считая её основным виновником «преступного» учения и надеясь, что без своей Путеводной Звезды катары исчезнут, не имея ни вождя, ни Веры. Церковь не понимала, насколько сильно и глубоко было Учение и Знание катар. Что это была не слепая «вера», а образ их жизни, суть того, ДЛЯ ЧЕГО они жили. И поэтому, как бы ни старались «святые» отцы привлечь на свою сторону катар, в Чистой Стране Окситании не нашлось даже пяди земли для лживой и преступной христианской церкви...
– Получается, подобное творил не только Караффа?!.. Неужели же такое было всегда, Север?..
Меня объял настоящий ужас, когда я представила всю глобальную картину предательств, лжи и убийств, которые свершала, пытаясь выжить, «святая» и «всепрощающая» христианская вера!..
– Как же такое возможно?! Как вы могли наблюдать и не вмешиваться? Как вы могли с этим жить, не сходя с ума, Север?!!
Он ничего не ответил, хорошо понимая, что это всего лишь «крик души» возмущённого человека. Да и я ведь прекрасно знала его ответ... Потому мы какое-то время молчали, как заблудшие в темноте, одинокие души...
– Так как же всё-таки погибла Золотая Мария? Можешь ли ты рассказать мне об этом? – не выдержав затянувшейся паузы, снова спросила я.
Север печально кивнул, показывая, что понял...
– После того, как учение Магдалины заняло большую половину тогдашней Европы, Папа Урбан II решил, что дальнейшее промедление будет смерти подобно для его любимой «святейшей» церкви. Хорошенько продумав свой дьявольский план, он, не откладывая, послал в Окситанию двух верных «выкормышей» Рима, которых, как «друзей» катар, знала Магдалина. И опять же, как это слишком часто бывало, чудесные, светлые люди стали жертвами своей чистоты и чести... Магдалина приняла их в свои дружеские объятия, щедро предоставляя им еду и крышу. И хотя горькая судьба научила её быть не слишком доверчивым человеком, подозревать любого было невозможно, иначе её жизнь и её Учение потеряли бы всякий смысл. Она всё ещё верила в ДОБРО, несмотря ни на что...
И тут я опять увидела их… У выхода из пещеры стояли Магдалина и её златовласая дочурка, которой в тот момент было уже лет 11-12. Они стояли, обнявшись, всё такие же друг на друга похожие и красивые, и наблюдали последнее захватывающее мгновение изумительного окситанского заката. Пещера, на входе в которую они стояли, находилась очень высоко в горах, открываясь прямо на крутой обрыв. А вдалеке, сколько охватывал взор, укутанные дымкой вечернего тумана, величаво синели горы. Гордо застывшие, как гигантские памятники вечности и природе, они помнили мудрость и мужество Человека... Только не того, что жил сейчас, убивая и предавая, властвуя и руша. А помнили они Человека сильного и творящего, любящего и гордого, что создал чудное царство Ума и Света на этом маленьком, но прекрасном клочке Земли...
Прямо перед Магдалиной, на самой верхушке рукотворного холма возвышался её любимый замок – крепость Монтсегюр... Уже более восьми долгих лет эта дружелюбная и неприступная крепость была её настоящим домом... Домом её любимой дочурки, пристанищем её друзей и Храмом её любви. В Монтсегюре хранились её воспоминания – самые дорогие реликвии её жизни, её учения и её семьи. Туда собирались все её Совершенные, чтобы очистить свои Души, набраться Животворящей Силы. Там она проводила свои самые дорогие, самые спокойные от мирской суеты часы...
– Пойдём-ка, золотце моё, солнышко всё равно уже село. Теперь будем радоваться ему завтра. А сейчас мы должны поприветить наших гостей. Ты ведь любишь общаться, правда ведь? Вот и займёшь их, пока я не освобожусь.
– Не нравятся они мне, мама. Злые у них глаза... И руки всё время бегают, как будто не могут найти себе места. Нехорошие они люди, мамочка. Ты не могла бы попросить их уехать?
Магдалина звонко рассмеялась, нежно обнимая дочку.
– Ну вот ещё, моя подозрительница! Как же мы можем выгонять гостей? На то они и «гости», чтобы докучать нам своим присутствием! Ты ведь знаешь это, не правда ли? Вот и терпи, золотце, пока они не отбудут восвояси. А там, глядишь, и не вернутся никогда более. И не надо будет тебе занимать их.
Мать и дочь вернулись внутрь пещеры, которая теперь стала похожа на маленькую молельню, с забавным каменным «алтарём» в углу.
Вдруг, в полной тишине, с правой стороны громко хрустнули камешки, и у входа в помещение показались два человека. Видимо, по какой-то своей причине они очень старались идти бесшумно, и теперь казались мне чем-то очень неприятными. Только я никак не могла определить – чем. Я почему-то сразу поняла, что это и есть непрошенные гости Магдалины... Она вздрогнула, но тут же приветливо улыбнулась и, обращаясь к старшему, спросила:
– Как вы нашли меня, Рамон? Кто показал вам вход в эту пещеру?
Человек, названный Рамоном, холодно улыбнулся и, стараясь казаться приятным, фальшиво-ласково ответил:
– О, не гневайтесь, светлая Мария! Вы ведь знаете – у меня здесь много друзей... Я просто искал вас, чтобы переговорить о чём-то важном.
– Это место для меня святое, Рамон. Оно не для мирских встреч и разговоров. И кроме моей дочери никто не мог привести вас сюда, а она, как видите, сейчас со мной. Вы следили за нами... Зачем?
Я вдруг резко почувствовала, как по спине потянуло ледяным холодом – что-то было не так, что-то должно было вот-вот случиться... Мне дико хотелось закричать!.. Как-то предупредить... Но я понимала, что не могу им помочь, не могу протянуть руку через века, не могу вмешаться... не имею такого права. События, развивающиеся передо мною, происходили очень давно, и даже если я смогла бы сейчас помочь – это уже явилось бы вмешательством в историю. Так как, спаси я Магдалину – изменились бы многие судьбы, и возможно, вся последующая Земная история была бы совершенно другой... На это имели право лишь два человека на Земле, и я, к сожалению, не была одной из них... Далее всё происходило слишком быстро... Казалось, даже – не было реально... Холодно улыбаясь, человек по имени Рамон неожиданно схватил Магдалину сзади за волосы и молниеносно вонзил в её открытую шею узкий длинный кинжал... Послышался хруст. Даже не успев понять происходящего, Магдалина повисла у него на руке, не подавая никаких признаков жизни. По её снежно белому одеянию ручьём струилась алая кровь... Дочь пронзительно закричала, пытаясь вырваться из рук второго изверга, схватившего её за хрупкие плечи. Но её крик оборвали – просто, будто кролику, сломав тоненькую шею. Девочка упала рядом с телом своей несчастной матери, в сердце которой сумасшедший человек всё ещё без конца втыкал свой окровавленный кинжал... Казалось, он потерял рассудок и не может остановиться... Или так сильна была его ненависть, которая управляла его преступной рукой?.. Наконец, всё закончилось. Даже не оглянувшись на содеянное, двое бессердечных убийц бесследно растворились в пещере.
Царь Древней Македонии Филипп II занял трон совсем молодым - в 23 года. В 359 г.
До н. э. Македонии грозило вторжение иллирийцев. После гибели царя Пердикки III страна осталась без правителя, за исключением малолетнего сына Пердикки III Аминты. «Сердобольные» соседи - Афины, чьё влияние простиралось до севера Балканского полуострова, и фракийцы готовы были подчинить своему влиянию небольшое и несильное государство. Однако брат убитого царя Филипп сумел уладить дело, откупившись от фракийцев золотом, а от Афин - чрезвычайно нужным им городом Амфиполем. Благодаря этому народ провозгласил Филиппа царём вместо малолетнего Аминты.
Сознавая необходимость расширения государства, Филипп начал с армии. В юности, побывав в качестве заложника в Фивах, он кое-чему научился у одного из лучших стратегов того времени - Эпаминонда. Именно Филиппу II Македония обязана знаменитой фалангой, превзойти которую впоследствии смог только римский легион. Немало внимания уделял царь и артиллерии того времени, для создания которой пригласил лучших механиков из Сиракуз.
Имея в резерве такую сильную армию, Филипп II мог всерьёз подумать о превращении маленькой Македонии в богатое и влиятельное государство. Горько пожалели Афины, что, польстившись на богатую взятку, оставили без внимания столь прыткого юнца. Филипп отобрал у них Амфиполь, прихватив ряд других городов, подвластных Афинам, и тут же отдал часть из них своим восточным соседям - Халкидскому союзу во главе с Олинфом, предотвратив их намерение поддержать
Афины. Затем Филипп, пользуясь спором между Афинами и Фивами за остров Эвбея, захватил и его вместе с Пангейской областью и золотыми рудниками. Используя богатство, которое оказалось в его руках, Филипп начал строить флот и с помощью торговли стал активно влиять на Грецию. В результате стремительных действий Филиппа II Халкидский союз оказался полностью отрезанным от Средней Греции.
В IV в. до н. э. Греция была ослаблена Пелопоннесской войной и начавшимся разложением полиса. Ни одно греческое государство не могло претендовать на роль объединителя или миротворца. Греки предъявляли претензии друг другу по поводу и без повода, каждый раз создавая новые союзы и новых врагов. В 355 г. до н. э. разразилась Священная война, продолжавшаяся до 346 г. до н. э. Жители города Фокида неожиданно захватили земли, принадлежащие храму Аполлона. Святотатцев попытались обуздать Фивы. Однако фокидяне в ответ захватили храм Аполлона в Дельфах и на награбленные деньги наняли 20-тысячную армию. Так как в Македонии и Элладе верили в одних и тех же богов, Филипп II по просьбе Фив тут же выступил горячим защитником обиженного Аполлона. Несмотря на ряд неудач, Филипп разбил в Фессалии войска фокидян (352 г. до н. э.) и освободил Дельфы. 3 тыс. пленных во искупление святотатства были утоплены в море, а тело их погибшего военачальника Ономарха распяли на кресте. Теперь самое время было наказать и преступный город Фокида. Однако Афины, быстро сообразив, что македонцы просто хотят пробраться в Среднюю Грецию, грудью встали на защиту единственного пути - Фермопильского прохода.
Филипп II, решив не испытывать судьбу, повернул на север. Он уже давно с интересом посматривал на богатый Олинф, который теперь оказался со всех сторон окружённым македонскими землями, и приговаривал: «Или олинфцы должны удалиться из своего города, или я - из Македонии». Стремительно захватив мелкие города Халкидского союза, македонцы осадили Олинф. Осада длилась год. Благодаря дипломатии Филиппа помощь из Афин, о которой умоляли халкидяне, опоздала, город был взят и разрушен в 348 г. до н. э.
Теперь и афиняне, дорожившие остатками своего влияния во Фракии, согласились заключить мир с Македонией (Филократов мир - 346 г. до н. э.) и увели армию из Фермопил. Все хитроумные планы спасти Фокиду разбились о коварство, вероломство и золото македонца. Фокида пала, а их голоса в Амфиктионии (союз греческих полисов - охранителей храма Аполлона в Дельфах) достались Филиппу, который теперь уже как эллин мог вмешиваться в греческие дела на законных основаниях. К тому же к македонцу перешли часть греческих укреплений на границе Средней Греции и Фермопилы. Отныне проход в Среднюю Грецию был всегда открыт для своего нового хозяина.
Привычный эллинский мир к IV веку до н. э. начал рушиться. И вот совершенно неожиданно появился Гераклид - потомок Геракла (а именно от него Филипп II отсчитывал свой род), который мог бы взять на себя роль объединителя или всеобщего врага, что тоже сплотило бы полисы. После победы над Фокидой популярность Филиппа в городах возросла.
Во всех полисах шла борьба сторонников и противников македонского царя.
Лучшие ораторы Афин Исократ и Эсхин поддерживали Филиппа, считая, что он является той великой личностью, которая возродит древнюю Элладу, если объединит её под своей властью. Ради величия Греции они готовы были распрощаться с независимостью своего города. Исократ утверждал, что гегемония Филиппа будет благом, потому что он и сам является эллином и потомком Геракла. Филипп II щедро одаривал золотом своих сторонников, справедливо полагая, что «нет такой высокой городской стены, через которую не мог бы перешагнуть осёл, нагруженный золотом».
Противник Филиппа, лидер антимакедонской партии афинский оратор Демосфен призывал греков к борьбе против захватнической политики македонского царя. Он называл Филиппа коварным варваром, стремящимся прибрать Грецию к рукам. Однако не грекам, давно забывшим, что такое честь, было упрекать Филиппа в вероломстве, нечестности, лукавстве, непорядочности и властолюбии. Скольких преданных союзников и поверивших лживым обещаниям противников оставили на своём историческом пути Афины, рвущиеся к власти...
Несмотря на успехи сторонников Филиппа, его противникам удалось одержать верх. Демосфен смог убедить Афины, а с ними и другие греческие города, в необходимости дать отпор лицемерному и агрессивному македонцу. Он добился создания антимакедонской коалиции греческих полисов.
Хитрый Филипп решил нанести удар по проливам Боспор Фракийский и Геллеспонт, чтобы отрезать Среднюю Грецию от её черноморских владений. Он осадил Византий и иранский город Перинф. Однако на этот раз, нейтрализовав сторонников Македонии, Афины успели оказать помощь Византию. Перинфу же помог возмущённый иранский царь Дарий III. Филипп отступил (340 г. до н. э.). Это было ощутимое поражение. Средняя Греция могла ликовать. Филипп решил пока не ворошить это «осиное гнездо», предоставив действовать своим сторонникам, золоту и времени. Его терпение оказалось не напрасным. Греция не могла долго жить в мире. Началась новая Священная война. На этот раз жители города Ам-
Филипп II.
Слоновая кость. IV в. до н. э. Найдено в Вергине (Греция). в царской усыпальнице/фамильный склеп македонских царей).
Александр Македонский. Слоновая кость. IV в. до н. э. Найдено в Вергине (Греция). в царской усыпальнице (фамильный склеп македонских царей).
фиссы, поддержанные Афинами, покусились на земли дельфийского храма. Амфиктиония, по предложению сторонника Македонии Эсхина, вспомнив о ревностном защитнике Дельф, обратилась к Филиппу II с просьбой заступиться за оскорбляемое божество. Филипп быстрее ветра примчался в Среднюю Грецию, без усилий наказал Амфиссу и неожиданно для всех и даже для своих друзей фессалийцев завладел городом Элатеей при Кефиссе, который был ключом к Беотии и Аттике.
В стане союзников началась паника. Фивы, оказавшиеся прямо перед войском Филиппа II, трепетали от страха. Однако не растерявшийся Демосфен, приехавший в город, сумел поднять боевой дух граждан и уговорил их присоединиться к антимакедонскому союзу, во главе которого стояли давние противники Фив - Афины.
Объединённая армия двинулась против македонского царя. Филипп II ещё раньше определил свою тактику: «Я отступал подобно барану, чтобы сильнее ударить рогами». Возможность нанести удар после двух неудачных сражений ему представилась 2 августа 338 г. до н. э. при Херонее. В этой битве впервые участвовал Александр - будущий царь Александр Великий.
Битвой при Херонее завершилось завоевание Греции Македонией. Все греки и в первую очередь афиняне ждали кровавой расправы и заранее оплакивали свои древние города. Но Филипп обошёлся с побеждёнными удивительно мягко. Он не требовал капитуляции и предложил им союз. На такого дипломатичного, образованного и великодушного Филиппа Греция смотрела с восхищением. Была забыта обидная кличка «варвар», и все сразу вспомнили, что он Гераклид.
В 337 г. до н. э. по инициативе Филиппа II в Коринфе был созван общегреческий «конгресс» (сбылась мечта Перикла!), который образовал Панэллинский союз - в него не вошла только Спарта - и объявил Филиппа гегемоном Греции. И напрасно Демосфен в своё время пугал афинян: «Ему (Филиппу) ненавистны больше всего наши свободные учреждения... ведь ему прекрасно известно, что если он покорит своей власти все народы, прочно владеть чем-нибудь он не будет до тех пор, пока у вас существует народоправство». Политический строй городов-государств Филипп оставил без изменений, и провозглашённый Священный мир (наконец-то мир!) запрещал им вмешиваться в дела друг друга. Более того, для торжества общегреческой идеи и сплочения греков Панэллинский союз объявил войну Иранской державе, назначив Филиппа II стратегом-автократором.
Но он не успел начать новой кампании. В 336 г. до н. э. Филипп был убит. Продолжать его дело должен был так мало похожий на отца Александр. Если Филипп был гением дипломатии, то Александр стал божеством войны.
Александр родился в конце июля 356 г. до н. э. в столице Македонии - Пелле. Сын поклонника греческой культуры, Александр помимо военного дела и верховой езды изучал музыку, математику и греческую литературу. Восхищение великими творениями эллинов у молодого македонца было столь велико, что он даже в походах возил с собой «Илиаду» Гомера и клал её ночью у изголовья рядом с мечом. Правда, вдохновляли его не стихи, а подвиги героев. Но даже греческая литература не смогла смягчить страстный и необузданный характер Александра - он всегда сравнивал себя с Ахиллом, от которого по матери, неистовой и властолюбивой Олимпиаде, вёл свой род. Не смог с ним справиться и знаменитый философ Аристотель, который по выбору отца должен был стать наставником 13-летнего подростка.
Помимо этики и философии Аристотель преподавал Александру и науку о государстве. Но до идеала великого учителя было далеко. Македония была полна знатных семейств, стремившихся контролировать царя. Греция после смерти Филиппа II решила отвоевать свою свободу.
Своё правление Александр начал с того, что уничтожил всех возможных претендентов на престол, а затем напомнил Элладе о македонском владычестве. Первоначальная демонстрация силы у границ заставила греков одуматься, и они признали за Александром все права убитого Филиппа II: его избрали архонтом, стратегом-автократором Эллады и признали гегемоном. Александр спокойно отбыл на север на войну с варварами.
Однако первыми не выдержали Фивы, подстрекаемые Афинами, которые были невысокого мнения о способностях молодого царя. Одно дело разбить какие-то варварские племена, другое - взять один из мощнейших городов Греции. По силам ли это мальчишке? Оказалось, что да. Войско Александра быстрым маршем (за 13 дней) дошло из Фракии до Фив. И, несмотря на мужественное сопротивление лучшей в Греции фиванской армии, город был взят. Александр, по выражению древнегреческого историка Диодора, «озверел душой». Все жители города, за исключением жрецов и сторонников македонцев, были проданы в рабство (30 тыс. человек), мужское население истреблено, а сам город стёрт с лица земли. Видимо, как дань уважения к греческой литературе царь оставил среди чистого поля лишь дом поэта Пиндара. Только тогда по достоинству греки оценили бархатную политику Филиппа II, когда Александр показал им «железный кулак».
Теперь, когда потерявшие всякую надежду греки были умиротворены, Александр решил наконец начать войну с державой Ахеменидов. Эта война должна была восприниматься греками как отмщение за поругание эллинских святынь в предыдущих греко-персидских войнах. Желание Александра, который «мечтал унаследовать власть, чреватую не роскошью, удовольствиями и богатством, а битвами, войнами и борьбой за славу» (Плутарх), кажется, было близко к осуществлению. Чтобы отрезать себе путь назад, Александр роздал большую часть своих земель в Македонии и с надеждой устремил свой жаждущий славы взор на Иран. В 334 г. до
1 Македонское царство и зависимые от него территории.
2. Территория Персидского царства к 334 г. до н. э.
Направления походов Александра Македонского;
3) в Малую Азию и Египет;
4) в центр Персии;
5) в Среднюю Азию и Индию:
6) возвращение в Вавилон.
7. Места важнейших сражений.
8. Важнейшие города, основанные Александром Македонским.
н. э. Александр метнул своё копьё в азиатский берег, заявив таким образом свои права на эту территорию, и высадился на побережье Малой Азии с 50-тысячной армией.
Александр так рвался в бой, что, встретив противника у реки Граник, тут же приказал своей коннице вплавь переправиться на другой (крутой!) берег реки и напасть на неприятеля (по мнению опытных полководцев, это был безумный план). Сражение, начавшееся в воде, с не ожидавшими такого напора иранцами было выиграно! Окрылённый первым успехом полководец, грабя и разоряя всё на своём пути, вихрем промчался по городам Малой Азии, подчиняя их себе и устанавливая демократическое правление (но не предоставляя, однако, им независимость).
В Гордионе Александр продемонстрировал всем, как он решает сложные проблемы. В этом городе находилась знаменитая повозка, к дышлу которой, по преданию, фригийский царь Гордий привязал ярмо запутанным узлом (гордиев узел). Предсказание гласило, что тот, кто развяжет этот узел, получит господство над миром. Повозившись с хитросплетением верёвок, Александр, видя безрезультатность своих попыток, в бешенстве разрубил узел мечом.
Филипп II брал сыновей знатных соотечественников в свою свиту, чтобы приучить их к труду и воинским обязанностям, беспощадно наказывая за склонность к изнеженности и лести. Так, он приказал бить одного юношу, который самовольно покинул строй, желая утолить жажду, а другого - казнил за то, что тот не исполнил приказа не снимать оружия и пытался лестью и угодничеством добиться расположения царя.
Одержав победу при Херонее над афинянами, Филипп был очень горд собой, но чтобы тщеславие не очень ослепило его, он приказал своему слуге каждое утро говорить ему: «Царь, ты - человек».
Греки не переставали подшучивать над Александром, желавшим убедить всех, что он не человек, а божество. Когда однажды стало известно, что Александр заболел и врач прописал ему целебное питьё, они повторяли слова некоего насмешника: «Надежды нашего божества на дне чашки».
Мать Александра Македонского, Олимпиада, узнав, что её сын долгое время лежит без погребения, горевала и говорила: «Дитя, ты стремился к доле небожителей, ныне тебе отказано даже в том, что получают все люди на земле, - в могиле».
Иранский царь Дарий III Кодоман искал встречи с захватчиком. Иран издавна славился своей конницей, которая была сильна на ровных пространствах. Иранский царь не меньше Александра был уверен в своих силах и так спешил на встречу с незваным гостем, что, не слушая никаких советов, вступил на пересечённую местность Киликии, решив зайти Александру в тыл. Теперь иранцы не могли воспользоваться своей знаменитой конницей и даже численным превосходством (по мнению древних историков, войско Дария III превосходило македонское в три раза).
12 ноября 333 г. до н. э. состоялась битва на реке Пиндар у города Исс. Македонские войска медленно подошли к противнику и с ходу двинулись в атаку. Иранцы начали отступать под натиском греков и македонцев. Александр, сражавшийся в первых рядах, заметил Дария на золочёной колеснице в центре войска и рванулся к нему, не замечая раны и всё круша на своём пути. Быстрый, неистовый, порывистый, он стремился покончить дело одним ударом - единоборство царей должно решить, кому из них властвовать в Азии. Но Дарий, стоявший среди сражающихся и умирающих телохранителей и вельмож, увидев так близко упоённого боем македонского царя, первым из своего войска бросился спасаться. После этого даже успешно теснивший македонцев левый фланг иранцев обратился в бегство. Началась паника, которая закончилась сокрушительным поражением иранской армии. В плен к Александру попала вся семья иранского царя.
Войдя в походную палатку Дария, которая скорее напоминала дворец, полунищий македонский царь, не видевший подобной роскоши в скудной Греции, озадаченно произнёс: «Вот это, по-видимому, и значит - царствовать».
Сбежавший иранский царь в ближайшее время был не опасен, и Александр отправился в Египет. По пути он легко взял роскошный Дамаск, в котором оставалась походная казна Дария. Вот тут-то и македонцы почувствовали вкус к роскоши. Но полководец не дал им вдоволь насладиться восточной негой и блеском золота. Он нетерпеливо гнал войско вперёд. На пути в Египет Александр, привыкший к быстрой сдаче городов, неожиданно был остановлен непокорными жителями города Тир, которые упорно не желали сдаваться. Тир вынудил македонцев к длительной осаде. Даже бог Аполлон, по легенде, явившийся во сне к стойким горожанам, не смог их уговорить сдаться Александру. Жители Тира признали Аполлона предателем, опутали его статую верёвками, пригвоздив к цоколю (чтобы не ушёл к Александру), и обозвали «александристом». Однако и эти меры не помогли, и после семимесячной осады город был взят. Не прощающий сопротивления, разъярённый Александр приказал казнить 6 тыс. пленных, 2 тыс. распял и 30 тыс. продал в рабство. Такая же участь постигла и город Газа.
Пока Александр вершил расправу, Дарий безуспешно подсылал к нему убийц. Когда же ему не
удалось устранить соперника, Дарий отправил к Александру послов с предложением мира и союза. Но в ответ македонский царь потребовал безоговорочной капитуляции. Послы уехали ни с чем, а Александр отправился в Египет.
Египет, давно враждебный Ирану, сдался без сопротивления. Александр был провозглашён сыном бога Амона и «царём Нижнего и Верхнего Египта».
Новоявленный фараон недолго оставался в Египте. Против «сына бога» снова выступил Дарий III с огромным войском. Два войска встретились у деревушки Гавгамелы (331 г. до н. э.). На этот раз Александр на все изумлённые вопросы друзей, которые привыкли к его атакам с ходу, ответил: «Я не краду победы». Царь велел воинам отдыхать. А Дарий со своей миллионной (как считает древнегреческий историк Арриан) армией простоял всю ночь, ожидая нападения. И когда отдохнувшие македонцы пошли в атаку, изнурённая ночным стоянием армия иранцев оказала им вялое сопротивление. Большая численность обернулась для них недостатком: из-за своей скученности иранцы представляли собой прекрасную мишень для македонских копий и мечей. И опять, оказавшись в самой гуще схватки, первым не выдержал Дарий III. Александр, рванувшийся к нему, успел заметить только удаляющуюся спину царя. При общей панике в иранском войске началось избиение отступавших.
В битве при Гавгамелах македонцы нанесли решающее поражение иранским войскам. После этой битвы в Азии остался только один владыка - Александр Македонский, который в Сузах воссел на трон Ахеменидов. Сокровища Суз были сложены у ног царя: царская казна Дария III в 50 тыс. талантов (1310 т) серебра, греческие ценности, дань почти всех народов мира.
Но Сузы и Вавилон не были конечной целью иранского похода Александра. Оставалась ещё столица Персии - Персеполь. Разная судьба была у двух столиц одного государства! Если в Вавилоне Александр не тронул ни одного камня, то Персеполь отдал на разграбление своему войску. Мечи греков и македонцев не знали пощады. В довершение всего, разгорячённый вином и неразумными речами гетеры Таис из Афин, Александр приказал поджечь город.
После покорения столицы Ахеменидов Александр отпустил союзников-греков. Война эллинов с Ираном окончилась. Начиналась война Александра Македонского за владычество над ойкуменой - известным людям миром.
Но пока был жив Дарий III, Александр не мог спокойно властвовать. У иранского царя было ещё достаточно сатрапий - областей, порой включающих целые страны, где он опять мог собрать войска. И Александр кинулся в погоню за Дарием, попутно подчиняя себе оставшиеся части державы Ахеменидов. В июле 330 г. до н. э. царь догнал своего
Александр Македонский и Дарий III.
соперника. С радостными возгласами, подгоняя коня, он буквально летел к тому месту, куда ему указывали, и наконец настиг Дария. Тот умирал, покинутый всеми, предательски сражённый своим сатрапом Бессом. Сойдя с коня, Александр попытался расслышать его предсмертный хрип. Когда же Дарий III испустил дух, Александр возвестил войску, что иранский царь сделал его своим преемником. Не напрасно он воссел на трон Ахеменидов, приносил жертвы богу Мардуку в Вавилоне и приказал восстановить гробницу Кира - основателя персидской державы! Отныне Александр стал «законным» преемником и наследником Дария III на иранском троне.
Александр с удивительной лёгкостью усвоил варварские методы управления и варварские привычки прежних владык Ирана. Он всё-таки не был греком, а только прикоснулся к греческой культуре, но не впитал её, несмотря на свою любовь к Гомеру. Его намного больше прельщало всевластие и вседозволенность правителя Азии, чем простота и непритязательность царя Македонии. Александр надел придворную персидскую одежду, чем вызвал немало затаённого веселья и косых взглядов македонцев; обзавёлся гаремом из 300 наложниц. Он требовал, чтобы перед ним падали ниц, чтобы старые друзья испрашивали у него аудиенции. Горе было тому, кто не принимал подарков царя, - он никогда не прощал этого. Щедрой рукой одаривал он жаждущих богатств. Повелитель Азии устраивал пышные приёмы и приказал почитать себя повсюду как бога.
Македонская знать, пытавшаяся критиковать «божественного» Александра, поплатилась за свою самонадеянность: казни полководцев Пермениона и Филота заставили её замолчать. Несдержанный и упрямый, Александр не выносил покушения на своё царское достоинство - жертвой его необузданности и деспотичности стал Клит, друг его детства, спасший ему жизнь в битве при Гранике. Взбешённый дерзкими речами Клита, царь убил его на пиру.
Но роскошный двор и пышные церемонии не могли удержать Александра, жадный взор которого, не успев оглядеть приобретённого, уже стремился к новым землям.
Поводом к новым походам стало то, что убийца Дария III Бесс тоже провозгласил себя царём Азии. Войско Александра, с трудом перевалив через горы, заняло Бактрию (Афганистан) и, с невероятными трудностями одолев безводную пустыню, вошло в Согдиану. Бесс был схвачен и умер под страшными пытками.
В Средней Азии Александр показал себя ещё менее человечным, чем прежде: Бранхиды, Среднеазиатская Газа, Кирополь были стёрты с лица земли. Даже деревьев не щадили мечи владыки Азии, оставлявшего после себя вместо оазисов голую пустыню. Надолго запомнила эта древняя земля тяжёлую руку Александра Македонского! Хуже варваров оказался этот неверный ученик греческих философов. Впрочем, и философов не щадил бешеный нрав Александра: философ Каллисфен, посмевший
критиковать его восточную политику, умер в тюрьме.
Из разорённой Средней Азии Александр Македонский отправился в сказочную Индию (327 г. до н. э.). Покорив Пенджаб и основав города Никею и Букефалию, Александр рвался за Инд к последнему, как ему хотелось надеяться, Восточному морю. Но победный марш был остановлен его собственными войсками. Македонцы, которые восемь лет без устали завоёвывали для Александра обитаемый мир, не выдержали. Они отказались переходить реку Гефасис (Биас) перед долиной Ганга (326 г. до н. э.). Ни угрозами, ни уговорами, ни обращением к богам и воинской чести царь не смог заставить своих воинов сделать даже шаг вперёд. И повелитель Азии повернул назад. Но напоследок, в назидание и устрашение потомкам, он велел оставить на месте последней стоянки «лагерь великанов». Огромные палатки, оружие, конюшни и 12 грандиозных алтарей должны были убедить всех, что здесь останавливались гиганты.
Но Александр не пошёл обратно старым путём - он решил дойти до океана, если не на востоке, то на юге. Македонские войска, спускаясь по Инду, покоряли города на его берегах и уничтожали жителей.
Дойдя до заветной глади Индийского океана, Александр решил с частью войск возвращаться по суше, а своего друга и военачальника Неарха с другой частью армии отправил добираться домой морем. Возможно, впоследствии Александр горько пожалел, что выбрал для себя такой путь. Его дорога лежала через горячие, коварные и безводные пески Юго-Восточного Ирана. Три четверти победоносного войска осталось в жгучих песках Гедросийской пустыни.
Вступив в свои владения, Александр узнал, что в его огромном царстве далеко не всё спокойно. Многие сатрапы, перешедшие к нему ещё от Дария III и оставленные царём на своих постах, охотно поверив слуху о гибели Александра, решили образовать собственные государства. Много скатилось голов этих новоявленных царей и начальников гарнизонов, повинных в злоупотреблении властью. Но окончательного порядка в своей огромной державе Александр установить так и не сумел. Он победил Иранскую державу, воспользовавшись главной её слабостью - раздробленностью, но не искоренил этот порок.
Армия Александра теперь перестала быть чисто греческой - более чем половину её составляли жители покорённых стран. Даже высшие военные должности могли получать иранцы.
Столицей своего государства Александр Македонский сделал Вавилон. Основанные Александром новые города должны были стать опорой греко-македонских правителей в Азии. Огромная держава, созданная в результате завоеваний Александра Македонского, простиралась от Дуная до Инда и была самым крупным государством Древнего Мира.
Бой персов с греками.
В 324 г. до н. э. Александр начал готовиться к новым походам. Следующей его жертвой должно было стать Средиземноморье: Карфаген, Северная Африка, Сицилия, Испания, Италия. На разведку западного берега Африки Александр собирался отправить флот Неарха, который впоследствии, отправившись исполнять завет Александра, так никогда и не вернулся.
Но царь не успел завершить начатое. 23 июня 323 г. до н. э. Александр Македонский, владыка половины мира, умер в Вавилоне от лихорадки, не осуществив всех своих планов. После смерти Александра Великого его империя, лишённая прочной внутренней связи, развалилась, как карточный домик. Его полководцы поделили мир между собой, а гроб с телом Александра увёз в свою часть владений сатрап Египта Птолемей Лаг, который сделал Александра богом-покровителем своего рода (см. ст. «Эллинистические государства»).
Долгая память осталась в веках об Александре Македонском. И причина этого - не его держава, которая распалась сразу после его смерти. Не был он и основателем новой династии: два его сына - Александр и Геракл - ещё юными погибли в кровавых распрях. Вызывали восторг и зависть его молодость и та лёгкость, с которой он завоевал полмира. Сколько будущих великих полководцев повторяли слова Александра: «20 лет - и ничего для бессмертия!» Цезарь с восхищением думал об удивительной судьбе Александра Великого. Наполеон и Суворов зачитывались книгами о его походах. Сколько легенд ходило по миру, и сколько восточных правителей выводили свой род от Искандера Двурогого (так на Востоке называли Александра). Многие из основанных им городов (более 30) в разных частях света, носящие его имя, напоминали о великих завоеваниях. Некоторые из них сохранились до нашего времени: Искендерун (Александрия при Иссе), Аль-Искандария (Александрия Египетская), Герат (Александрия в Арии), Кандагар (Александрия в Арахосии), Ходжент (Александрия Крайняя).
И пусть греки, которых царь принуждал почитать себя как Олимпийца, насмешливо заявляли: «Предоставим Александру, если ему так хочется, называть себя богом». Он всё-таки стал им. Стал кумиром юных умов, воплощением удачи, легендой и удивительной былью для современников и потомков.
И хотя данная история не принадлежит к убийствам, связанным с политическим заговорам с целью захвата власти, а является убийством "на бытовой почве", все же был убит царь, а, значит, тема - политическая.
Филипп II Македонский
Φίλιππος Β Μακεδόνας
382-336 годы до н. э.
Филипп II Македонский
Македонский царь, правивший с 359 года до н. э.
Филипп II вошёл в историю, прежде всего, как отец Александра Великого (Македонского), хотя именно он осуществил наиболее трудную задачу укрепления Македонского государства и фактически объединил Грецию в рамках Коринфского союза.
В 337 году до н. э. под эгидой Коринфского союза Филипп начал подготовку к вторжению в Персию. Историк Юстин писал: «В начале весны он послал вперед в Азию, подвластную персам, трёх полководцев: Пармениона, Аминту и Аттала…».
Однако план новых завоеваний был нарушен новой женитьбой царя. Непостоянство Филиппа и ревнивость его жены Олимпиады давно привели к охлаждению их чувств. В том же 337 году до н. э. Филипп неожиданно женится на знатной молодой македонянке Клеопатре
(Κλεοπατρα, ок. 355 - 336 гг. до н. э.). И это приблизило к трону её родственников во главе с дядей Атталом. Филипп и раньше брал других жен, но те в силу своего социального статуса не могли влиять на положение властолюбивой эпирской Олимпиады. Клеопатра стала пятой женой Филиппа, и новая женитьба создала угрозу престолонаследованию старшего сына - Александра.
В результате брошенная и оскорблённая Олимпиада уехала в Эпир к своему брату, царю Александру Молосскому. Олимпиада
была дочерью короля Эпира (современная Албания) Неоптолемуса, считавшего себя потомком полумифического Ахилла.
Рождённая с именем Поликсена, она в девичестве носила имя Миртала. Позже она сменила имя на Олимпиаду, скорей всего, в ознаменование победы своего мужа Филиппа на Олимпийских Играх в 356 г. до н.э., а в конце жизни она снова сменила имя и стала Стратоникой.
Существовала легенда, будто отцом Александра был не Филипп, которого отталкивала любовь Олимпиады к змеям, а Зевс, овладевший Олимпиадой во время грозы. Сам Александр тоже поддерживал существование этой легенды в политических целях, но считал своим отцом именно Филиппа.
Джулио Романо Фреска Giove seduce Olimpiade (Соблазнение Олимпиады Зевсом). 1526-1534 гг. Palazzo Te a Mantova
Уехал из отцовского дома и сын Филиппа – Александр, сначала вслед за матерью, а затем к иллирийцам. Плутарх описывает сильную ссору, которая произошла по вине Аттала на свадьбе отца и Клеопатры. Аттал, напившись на свадьбе, стал призывать македонян молить богов, чтобы у Филиппа и Клеопатры родился законный наследник престола. «Взбешенный этим Александр вскричал: «Так что же, негодяй, я по-твоему незаконнорожденный, что ли?» - и швырнул в Аттала чашу. Филипп бросился на сына, обнажив меч, но по счастью для обоих гнев и вино сделали свое дело: царь споткнулся и упал». Впрочем, вскоре Филиппу удалось вернуть сына Александра в родительский дом.
Бюст Александра Великого в Британском музее.
Айбек Бегалин Юность Александра Македонского.Воспитание воли. 2002 г.
Обиду эпирского царя за сестру Филипп сгладил, выдав за него свою дочь - тоже Клеопатру. Как видите, Клеопатра было популярным именем в те времена.
Весной 336 г. до н. э. Филипп решил начать завоевание Персии и выслал в Азию 10-тысячный передовой отряд под командованием Пармениона и Аттала. Сам он собирался выступить в поход по окончании свадебных торжеств своей дочери. Однако именно во время этих торжеств он был убит. Забегая вперед, сообщу, что дочь Филиппа Клеопатра
(Κλεοπατρα, 354 - 308 гг.до н. э.) через пять лет овдовела. Позже на её руку претендовали полководцы её брата, Александра Македонского, но вскоре она погибла при загадочных обстоятельствах.
О гибели самого царя Филиппа подробно поведал Диодор в своей "Всемирной Истории".
Филипп II затеял зрелищные представления по поводу свадьбы Клеопатры с эпирским царем Александром. В театре царь устроил огромное представление, начинавшееся шествием с 12 статуями богов (13 статуя изображала самого Филиппа).
Bust of Philip II of Macedon.
Филипп II, царь Македонии. Миниатюрная голова из слоновой кости. Из раскопок царской гробницы в Вергине.
Все места в театре были заняты, когда появился сам Филипп в белом плаще. По его приказу телохранители держались в отдалении, так как он пожелал показать народу, что благодаря доброму отношению к нему греков, ему нет нужды в охране. Приветственные крики гремели в театре, и именно в этот момент царь получил удар кинжалом от своего телохранителя Павсания.
Andre Castaigne Pausanius assassinates Philip during the Procession into the Theatre. 1898-99 гг.
Македонец Павсаний
был родом из Орестиды, он являлся не только телохранителем царя, но и его возлюбленным, благодаря своей красивой наружности.
Диодор подробно описывает причины цареубийства:
Когда Павсаний заметил, что царь стал увлекаться другим Павсанием (его тезкой), он обратился к тому с бранью, обвиняя того в гермафродизме и готовности лечь под любого. Другой Павсаний промолчал, но в одном из боев доказал свою любовь к царю Филиппу. Когда тот сражался с царем иллирийцев Плеврием, Павсаний заслонил Филиппа, приняв на себя все удары, и таким образом принял смерть.
Аттал, которому Павсаний незадолго до смерти рассказал об обвинениях отвергнутого тезки, решил отомстить за парня, к которому питал дружеские чувства. Аттал пригласил первого Павсания на обед, напоил его допьяна неразбавленным вином, а затем передал его в бессознательном состоянии погонщикам мулов, которые его изнасиловали.
После того, как Павсаний пришел в себя, он в ярости от поругания обвинил Аттала перед царем Филиппом. Царь, конечно, отругал Аттала за такой варварский поступок, но не стал его наказывать, потому что нуждался в его услугах. Все дело в том, что Аттал, напомню, был дядей Клеопатры, на которой царь недавно женился, поэтому входил в его ближайшее окружение и имел на него влияние. Кроме того, Аттал был сведущ в военном деле и потому был назначен командующим передовым войском, посланным в Азию.
Павсания Филипп щедро одарил и стал отличать перед прочими телохранителями. Но поруганный юноша поклялся отомстить не только виновнику своего унижения, но и тому, кто не заступился за него. Случай представился как раз во время свадебных торжеств дочери Филиппа. Павсаний, оставив лошадей у городских ворот, явился ко входу в театр с кельтским кинжалом под плащом. Воспользовавшись тем, что телохранители держались в отдалении, юноша подошел к царю, ударил его сквозь ребра и, бросив безжизненное тело, побежал к воротам.
Тут же одни телохранители бросились к царю, а остальные погнались за убийцей. Павсанию, возможно, удалось бы уйти, но он споткнулся о виноградный корень. Упавшего его закололи копьями подбежавшие телохранители Филиппа.
Смерть Филиппа со временем обросла различными версиями и догадками. Несмотря на то, что Павсаний руководствовался личными мотивами, убийство Филиппа - дело крайне тёмное и таинственное. И современники, и историки всё искали - «кому это было выгодно».
Греки подозревали брошенную жену Олимпиаду. Олимпиада вернулась в Македонию только после убийства бывшего мужа. Историки пишут, что Олимпиада обладала вспыльчивым и властным характером и играла важную роль в борьбе за престол, которая разгорелась позже, уже после смерти ее сына Александра.
Портрет Олимпиады из сборника биографий Promptuarii Iconum Insigniorum. 1553 г.
По приказу Олимпиады были убиты молодая жена Филиппа – Клеопатра и ее новорожденная дочь. Дочь Клеопатры Европу, родившуюся за несколько дней до смерти Филиппа, умертвили на глазах матери, а саму Клеопатру вынудили повеситься. Писатель Павсаний (еще один тезка «нашего» убийцы) вообще написал, что Олимпиада сварила Клеопатру с новорожденным младенцем в бронзовом сосуде.
Олимпиада постоянно враждовала с Антипатром, который был регентом Македонии в первые годы завоевательного похода Александра Македонского в Азию, и в 331 году до н.э. была вынуждена снова вернуться в Эпир к брату.
На совести Олимпиады смерть ее сына слабоумного Филиппа III Архидэуса, сына ее бывшего мужа Филиппа от танцовщицы Филинны из города Ларисса, и его жены, а также сына Антипатра, который был братом Кассандра, пытавшегося сделать царем Македонии слабоумного Филиппа, а также сотни его приверженцев. В конце концов, Олимпиада была убита родственниками тех, кого она сама приказала казнить. Мать царя забросали камнями, а Кассандр даже отказал в погребении.
В качестве предполагаемого «заказчика» убийства называлось и имя сына Александра, который, в свою очередь, обвинял в смерти отца персов. Еще есть версия, что Филиппа могли убить по наущению Александра Молосского, который мог мстить за смерть двух своих братьев, казненных, причем, не Филиппом, а его сыном Александром.
Александр
унаследовал трон Македонии и затмил своими деяниями отца, не зря он вошел в историю под именем Александр Великий.
План
Введение
1 Царствование Филиппа
2 Подчинение Греции
3 Смерть Филиппа
4 Жены и дети Филиппа II
5 Филипп как полководец
6 Филипп в отзывах современников
Список литературы
Введение
Фили́пп II (греч. Φίλιππος Β", 382 -336 гг. до н. э.) - македонский царь, правивший в 359-336 г. до н. э.
Филипп II вошёл в историю больше как отец Александра Великого, хотя осуществил наиболее трудную, первоначальную задачу укрепления Македонского государства и фактического объединения Греции. В дальнейшем его сын воспользовался сильной, закалённой в боях армией, сформированной Филиппом, для создания своей необъятной империи.
1. Царствование Филиппа
Филипп II родился в 382 до н. э. в городе Пелла, столице древней Македонии. Отцом его был царь Аминта III, мать Эвридика происходила из знатного рода Линкестидов, правивших долгое время независимо на северо-западе Македонии. После смерти Аминты III Македония медленно распадалась под натиском фракийских и иллирийских соседей, греки также не упускали случая прибрать к рукам слабеющее царство. Примерно в 368-365 гг. до н. э. Филипп находился в заложниках в Фивах, где ознакомился с устройством общественной жизни Древней Греции, усвоил основы военной стратегии и приобщился к великим достижениям эллинской культуры. В 359 до н. э. вторгшиеся иллирийцы захватили часть Македонии и разгромили македонское войско, убив царя Пердикку III, брата Филиппа, и ещё 4 тысячи македонцев. Сын Пердикки, Аминта, был возведён на трон, но в силу малолетства опекуном над ним стал Филипп. Начав править как опекун, Филипп вскоре завоевал доверие войска и, отодвинув наследника, стал в 23 года царём Македонии в трудный для страны момент.
Демонстрируя незаурядный дипломатический талант, Филипп быстро разобрался с врагами. Он подкупил фракийского царя и убедил его казнить Павсания, одного из претендентов на престол. Затем разгромил другого претендента, Аргея, пользовавшегося поддержкой Афин. Чтобы обезопасить себя от Афин, Филипп пообещал им Амфиполь, и, таким образом, избавил Македонию от внутренних смут. Укрепившись и усилившись, он вскоре овладел и Амфиполем, сумел установить контроль над золотыми рудниками и начать чеканку золотой монеты. Создав благодаря этим средствам крупную постоянную армию, основой которой стала знаменитая македонская фаланга, Филипп вместе с тем строит флот, одним из первых широко использует осадные и метательные машины, а также умело прибегает к подкупу (известно его выражение: «Осел, нагруженный золотом, возьмёт любую крепость »). Это дало Филиппу тем большие преимущества, что соседями его с одной стороны были неорганизованные варварские племена, с другой, находящийся в глубоком кризисе греческий полисный мир, а также Персидская империя Ахеменидов, в то время уже разлагавшаяся.
Утвердив свою власть на Македонском побережье, Филипп в 353 г. до н. э. впервые вмешивается в греческие дела, выступив на стороне дельфийской коалиции (главными членами которой были фиванцы и фессалийцы) против «святотатцев» фокидян и поддерживавших их афинян в «Священной войне». Результатом было подчинение Фессалии, вступление в Дельфийскую амфиктионию и приобретение фактически роли арбитра в греческих делах. Это подготовило почву для будущего покорения Греции.
Хронология войн и походов Филиппа, записанных Диодором Сицилийским, такова:
· 359 г. до н. э. - поход против пеонийцев. Разбитые пеонийцы признали зависимость от Филиппа.
· 358 г. до н. э. - поход против иллирийцев с армией в 11 тысяч воинов. Иллирийцы выставили примерно равные силы. В упорном бою пал вождь Бардилл и 7 тысяч его соплеменников. После поражения иллирийцы уступили ранее захваченные македонские города.
· 357 г. до н. э. - взят штурмом г. Амфиполь, крупный торговый центр на фракийском побережье. Покорен греческий полис Пидна на южном побережье Македонии.
· 356 г. до н. э. - после осады занят г. Потидея на Халкидикском п-ве и передан г. Олинфу, жители проданы в рабство. Отвоевана у фракийцев область Кренид, где основана крепость Филиппы. Золотые рудники горы Пангей в захваченной области позволили Филиппу увеличить армию.
· 355 г. до н. э. - захвачены греческие полисы Абдера и Маронея на фракийском побережье Эгейского моря.
· 354 г. до н. э. - после осады греческий полис Мефона сдался. При осаде стрела, выпущенная неким Астером, повредила правый глаз Филиппу. Все жители выселены, город срыт, Астер распят.
· 353 - 352 г. до н. э. - участие в Священной войне. Фокидяне разбиты и вытеснены из Фессалии в центральную Грецию. Филипп подчиняет Фессалию.
· 352 - 351 гг. до н. э. - поход во Фракию. Фракийцы уступили спорные территории Македонии.
· 350 - 349 гг. до н. э. - успешный поход в Иллирию и против пеонийцев.
· 349 -348 гг. до н. э. - захват Олинфа и других городов Халкидики. Олинф разрушен, жители проданы в рабство.
· 346 г. до н. э. - поход во Фракию. Фракийский царь Керсоблепт стал вассалом Македонии.
· 346 -344 гг. до н. э. - поход в Среднюю Грецию. Разорение фокидских городов, население которых насильственно переселили на границы Македонии.
· 343 г. до н. э. - Поход в Иллирию, взята большая добыча. Окончательное подчинение Фессалии, в очередной раз Филипп меняет там власть.
· 342 г. до н. э. - Филипп свергает эпирского царя Аррибу и возводит на престол Александра Молосского, брата своей жены Олимпиады. Некоторые пограничные области Эпира присоединены к Македонии.
· 342 - 341 гг. до н. э. - поход во Фракию, фракийский царь Керсоблепт низвергнут и наложена дань на племена, установлен контроль над всем фракийским побережьем Эгейского моря.
· 340 - 339 гг. до н. э. - осада Перинфа и Византия, контролирующих проливы в Чёрное море. Извечные враги, Афины и персы, оказались на одной стороне, посылая помощь осажденным. Из-за упорного сопротивления Филипп вынужден отступить.
· 339 г. до н. э. - поход на скифов к берегам Дуная. В битве пал скифский вождь Атей:
«Двадцать тысяч женщин и детей было взято в плен, было захвачено множество скота; золота и серебра не нашлось совсем. Тогда пришлось поверить тому, что скифы действительно очень бедны. В Македонию послали двадцать тысяч наилучших кобылиц для разведения коней [скифской породы] ».
Однако на пути домой воинственные трибаллы атаковали македонцев и отбили все трофеи. «В этом сражении Филипп был ранен в бедро, и притом так, что оружие, пройдя через тело Филиппа, убило его коня. »
Едва оправившись от ран, хотя хромота осталась, неутомимый Филипп быстрым манёвром двинулся в Грецию.
2. Подчинение Греции
Филипп вошёл в Грецию не как завоеватель, но по приглашению самих греков, чтобы наказать жителей Амфиссы в центральной Греции за самовольный захват священных земель. Однако после разорения Амфисс царь не спешил удаляться из Греции. Он захватил ряд городов, откуда мог легко угрожать основным греческим государствам.
Благодаря энергичным усилиям Демосфена, давнего противника Филиппа, а теперь ещё и одного из руководителей Афин, образовалась антимакедонская коалиция между целым рядом городов; стараниями Демосфена к союзу был привлечён сильнейший из них - Фивы, до сих пор бывшие в союзе с Филиппом. Давняя вражда Афин и Фив уступила место чувству опасности от возросшего могущества Македонии. Соединённые силы этих государств пытались выдавить македонян из Греции, но безуспешно. В 338 г. до н. э. произошло решающее сражение при Херонее, положившее конец блеску и величию древней Эллады.
Разгромленные греки бежали с поля боя. Беспокойство, едва не переросшее в панику, овладело Афинами. Чтобы пресечь стремления к бегству, народное собрание приняло постановление, согласно которому такого рода поступки считались государственной изменой и наказывались смертью. Жители принялись энергично укреплять стены города, накапливать продовольствие, все мужское население призвано к военной службе, рабам обещана свобода. Однако Филипп не пошёл в Аттику, памятуя о неудачной осаде Византия и флоте Афин в 360 триер. Сурово распорядившись с Фивами, он предложил Афинам относительно мягкие условия мира. Вынужденный мир был принят, хотя о настроении афинян говорят слова оратора Ликурга про павших на херонейских полях: «Ведь когда они расстались с жизнью, была порабощена и Эллада, а вместе с их телами была погребена и свобода остальных эллинов »
3. Смерть Филиппа
В 337 г. до н. э. под эгидой Коринфского союза Филипп фактически объединил Грецию и начал подготовку к вторжению в Персию. О дальнейших шагах Филиппа после Херонеи лучше всего передаёт Юстин:
«Филипп определил условия мира для всей Греции сообразно с заслугами отдельных государств и образовал из всех их общий совет, как бы единый сенат. Одни только лакедемоняне отнеслись с презрением и к царю, и к его установлениям, считая не миром, а рабством тот мир, о котором не сами государства договорились, а который дарован победителем. Затем определена была численность вспомогательных отрядов, которые должны были выставить отдельные государства либо в помощь царю в случае нападения на него, либо для использования их под его командой в случае, если он сам объявит войну кому-нибудь. И не было сомнения, что эти приготовления направлены против персидского государства… В начале весны он послал вперед в Азию, подвластную персам, трёх полководцев: Пармениона, Аминту и Аттала… »
Однако на пути этих планов встал острый семейный кризис, вызванный человеческими страстями царя. Именно, в 337 до н. э. он неожиданно женится на молодой Клеопатре, что вознесло к власти группировку её родственников во главе с дядей Атталом. Результатом был отъезд оскорблённой Олимпиады в Эпир к своему брату, царю Александру Молосскому, и отъезд сына Филиппа Александра Македонского сначала вслед за матерью, а затем к иллирийцам. В конце концов Филипп добился компромисса, результатом которого было возвращение Александра. Обиду эпирского царя за сестру Филипп сгладил выдачей за него своей дочери Клеопатры.
Филипп 2 создал все предпосылки, что бы его сын смог завоевать половину мира. Начинал Филипп с армии, разбитой иллирийцами, с бедным и слабым государством. Укрепив армию и разбив северных варваров, Филипп взял под свой контроль богатые рудники. Где дипломатией, где подкупами, а где и решительными военными действиями Филипп подчинил себе соседние государства, начиная с Фессалии. Как и Рим в будущем, Филипп разделял и властвовал в Греции. Битва при Херонее окончательно закрепила гегемонию Македонии, позволила Филиппу возглавить Коринфский союз и начать подготовку к вторжению в Персию. Смерть помешала ему выполнить задуманное.
Сведения о Филиппе 2 Македонском и битве при Херонее можно узнать у Диодора Сицилийского “Историческая библиотека”, Полиена “Стратегемы”, Плутарха “Сравнительные жизнеописания” и Юстина “История Филиппа – Помпея Трога”. Подготовка Филиппом 2 фалангитов описана в статье .
Плутарх , Пелопид
Он (Пелопид) уладил раздоры, вернул изгнанников и, взяв в заложники Филиппа, брата царя, и еще тридцать мальчиков из самых знатных семей, отправил их в Фивы, чтобы показать грекам, как далеко простирается влияние фиванцев благодаря славе об их могуществе и вере в их справедливость. Это был тот самый Филипп, который впоследствии силою оружия оспаривал у Греции ее свободу. Мальчиком он жил в Фивах у Паммена и на этом основании считался ревностным последователем Эпаминонда. Возможно, что Филипп и в самом деле кое-чему научился, видя его неутомимость в делах войны и командования…
Юстин , 6.9
Тогда же (афиняне) начали делить общественные средства, на которые раньше содержались воины и гребцы, между городским населением. Вследствие всего этого и случилось так, что по вине такой распущенности греков возвысился из ничтожества презренный, никому неведомый народ – македоняне, а Филипп, который три года содержался в Фивах как заложник, воспитывавшийся на примерах доблестей Эпаминонда и Пелопида, наложил на всю Грецию и Азию как ярмо рабства господство Македонии.
Диодор , 16.2,3,8,35
Филипп, сын Аминты и отец Александра, который победил персов на войне, получил македонский престол следующим образом. Когда Аминта был побежден иллирийцами и был вынужден платить дань завоевателям, иллирийцы взяли Филиппа, младшего сына Аминты, в качестве заложника, и оставили его на попечение фиванцам. Они, в свою очередь, поручили мальчика отцу Эпаминонда и приказали ему осуществлять тщательное наблюдение за своим подопечным и руководить его воспитанием и образованием. Когда Эпаминонд был отдан преподавателю философии пифагорейской школы, Филипп, который был воспитан вместе с ним, приобрел широкое знакомство с пифагорейской философией. Так как оба ученика показали природные способности и трудолюбие, они доказали свое превосходство доблестью. Из двоих Эпаминонд прошел самые суровые испытания и сражения и привел свое отечество, почти чудесным образом, к руководству Элладой, в то время как Филипп, пользуясь своей точно такой же начальной подготовкой, достиг не менее, чем слава Эпаминонда. После смерти Аминты, Александр, старший из сыновей Аминты, вступил на престол. Но Птолемей из Алор убил его и вступил на престол, а затем подобным способом Пердикка поступил с ним, и правил как царь. Но когда он потерпел поражение в большом сражении с иллирийцами и пал в бою, Филипп, его брат, бежал из-под стражи в качестве заложника, и получил царство, находящееся в плохом состоянии. Македонцы потеряли более четырех тысяч человек в бою, а остальные, охваченные паникой, стали чрезвычайно боятся иллирийской армии и потеряли мужество для продолжения войны. Примерно в то же время пеоны, которые жили вблизи Македонии, начали грабить ее земли, выказывая презрение к македонцам, иллирийцы начали собирать большое войско и готовиться вторжению в Македонии, в то время как некий Павсаний, который был связан с царской семьей Македонии, планирует с помощью фракийского царя присоединиться к борьбе за престол Македонии. Аналогичным образом, афиняне, тоже будучи враждебны к Филиппу, старались поставить Аргея на престол и отправили стратега Мантиаса с тремя тысячами гоплитов и значительными военно-морскими силами.
Македонцы из-за несчастий претерпленных в бою и великих опасностей, давящих на них, пребывали в большой растерянности. И все же, из-за таких страхов и опасностей, грозящих ему, Филипп не был охвачен паникой от значительности ожидаемых трудов, но, созвав вместе македонцев на ряд собраний и призвав их в яркой речи быть мужчинами, он поднял их моральный дух, улучшил организацию своих сил и снабдил людей подходящим оружием для войны, он ввел постоянные учения людей под оружием и соревнования в физических упражнениях. Действительно, он разработал плотный строй и снаряжение фаланги, подражая закрытому боевому порядку с перекрытием щитов троянских воинов, и был первым создателем македонской фаланги.
Художник А.Каращук
…И так как от этих шахт он вскоре накопил богатство, с изобилием денег он поднимал престиж македонского царства все выше и выше плоть до наивысшего положения, так как золотые монеты, которые он чеканил, стали известны по его имени как Филиппики, он организовал большой отряд наемников, и с помощью этих денег взятками побудил многих греков стать предателями своей родной земли.
После этого Филипп, отвечая на призыв фессалийцев, ввел свои войска в Фессалию, и сначала вел войну против Ликофрона, тирана Фер, помогая фессалийцам, но позже, Ликофрон призвал вспомогательные силы от своих союзников фокейцев, Фаилл, брат Ономарха, был отправлен с семью тысячами человек. Но Филипп победил фокейцев и изгнал их из Фессалии. Тогда Ономарх явился в спешке со всеми своими военными силами на поддержку Ликофрона, полагая, что он добьется господства над всей Фессалией. Когда Филипп совместно с фессалийцами вступил в бой против фокейцев, Ономарх, имея численное превосходство, победил его в двух сражениях и убил многих из македонцев. Филипп, оказался в крайней опасности и его солдаты настолько упали духом, что покидали его, но возбудив мужество у большинства, он с большим трудом заставил их подчиняться его приказам. Позже Филипп отвел войска в Македонию, и Ономарх, уйдя в Беотию, победил беотийцев в сражении и взял город Коронею. Что касается Фессалии, Филипп как раз в это время вернулся с войском из Македонии и выступил в поход против Ликофрона, тирана Фер. Ликофрон, однако, поскольку соотношение сил было не в его пользу, вызвал на подкрепление своих союзников фокейцев, обещая совместно с ними организовать правительство в Фессалии. Поэтому, когда Ономарх поспешил на его поддержку с двадцатью тысячами пеших и пятьюстами конных, Филипп, убедив фессалийцев вести войну совместно, собрал совместные силы численностью более двадцати тысяч пеших и три тысячи конных. Произошла упорная битва и, с фессалийской кавалерий, превосходящей вражескую и по численности и доблести, Филипп победил. Поскольку Ономарх бежал к морю и Харес Афинский случайно проплывал на своих триремах, имела место большая резня фокейцев; люди, пытаясь спастись, снимали с себя доспехи и стремились доплыть до трирем, и среди них был Ономарх. В итоге более шести тысяч фокейцев и наемников были убиты, и среди них сам стратег, и не менее чем три тысячи были взяты в плен. Филипп повесил Ономарха, остальных он бросил в море, как осквернителей храма.
Полиэн , 4.2.17
Филипп, желая приобрести Фессалию, сам открыто не воевал с фессалийцами, но, пока пеллинейцы воевали с фарсальцами и ферейцы - с лариссянами, а остальные разделились по враждующим сторонам, всегда приходил на помощь тем, кто его звал. Одерживая верх, он не изгонял побежденных, не отнимал оружия, не разрушал укреплений, но еще более усиливал распри или развязывал их, поддерживал слабых, более сильных ниспровергал, был другом представителям народа, демагогам оказывал услуги. Именно этими стратегемами, а не оружием Филипп завладел Фессалией.
2.38.2 (поражение Филиппа от камнеметов)
Ономарх, готовившийся к бою против македонян, занял у себя в тылу полукруглую гору и, спрятав на обеих вершинах камни и камнеметы, вывел войско на лежащую внизу равнину. Когда же наступающие македоняне выстрелили, фокидяне притворились, что бегут к середине горы. Македоняне уже теснили их, преследуя с мужеством и напором, те же, метая камни с вершин, сокрушали македонскую фалангу. Именно тогда Ономарх дал сигнал фокидянам повернуть и атаковать врагов. Македоняне же, когда одни атаковали их сзади, а другие метали камни, с большим трудом бежав, отступили. Говорят, что во время этого бегства царь македонян Филипп сказал: «Я не бежал, но отступил, как баран, чтобы снова произвести более сильный удар».
Плутарх , Демосфен
…Затем, разъезжая послом по Греции и произнося зажигательные речи против Филиппа, он (Демосфен) сплотил для борьбы с Македонией почти все государства, так что оказалось возможным набрать войско в пятнадцать тысяч пеших и две тысячи всадников, – помимо отрядов граждан, – и каждый город охотно вносил деньги для уплаты жалования наемникам.
Демосфен , Речи
Прежде всего тогда, лакедемоняне, да и все остальные, в течение четырех или пяти месяцев, как раз в самую лучшую пору года, вторгнутся бывало, опустошат страну *противников* своими гоплитами, то есть гражданским ополчением, и потом уходят обратно домой. Теперь же … наоборот, вы слышите, что Филипп проходит, куда ему угодно, не с помощью войска гоплитов, но окружив себя легковооруженными, конницей, стрелками, наемниками – вообще войсками такого рода. Когда же с этими войсками он нападет на людей, страдающих внутренними недугами, и никто не выступит на защиту своей страны вследствие взаимного недоверия, вот тогда он установит военные машины и начнет осаду. И я не говорю уж о том, что ему совершенно безразлично зима ли стоит в это время или лето, и он не делает изъятия ни для какой поры года и ни в какую пору не приостанавливает своих действий.
А посмотрите, как было у Филиппа, с которым у нас шла борьба. Во-первых, он распоряжался своими подчиненными сам полновластно, а это в делах войны – самое важное из всего. Затем, его люди никогда не выпускали из рук оружия. Далее, денежные средства у него были в избытке, и делал он то, что сам находил нужным, … никому не должен был давать отчета, – словом, был сам над всем господином, вождем и хозяином. Ну, а я, поставленный один на один против него (справедливо разобрать и это), над чем имел власть? – Ни над чем! …Но все-таки, несмотря на такие невыгоды в нашем положении, я привлек к союзу с вами эвбейцев, ахейцев, коринфян, фиванцев, мегарцев, левкадян, керкирцев, – у них у всех удалось набрать в общем пятнадцать тысяч наемников и две тысячи всадников, помимо гражданских сил; денег я постарался собрать насколько мог больше.
Художник Johnny Shumate
Битва при Херонее, 338 г. до н.э.
Описание битвы при Херонее очень туманное. Большинство поздних авторов стараются подчеркнуть роль Александра. Даже с расстановкой армий нет полной ясности. Современные авторы пытаются реконструировать битву зачастую с прямо противоположных точек зрения. Своеобразна реконструкция Андрея Куркина, полностью меняющая диспозицию войск в сравнении с общепринятой трактовкой источников. Она основана на месторасположении льва – памятника погибшим и объясняет многие моменты битвы, но не согласуется с тем, что Филипп непосредственно сражался с афинянами. В реконструкции Хаммонда крыло, возглавляемое священным отрядом фиванцев почему то отклонилось назад. Тогда как Эпаминонд, наоборот, строил косой боевой порядок сильнейшим крылом вперед.
Диодор , 16.85-86
Он (Филипп) подождал, когда прибудет последний отставший из его союзников, а затем вошел в Беотию. Его войска пришли в составе более чем тридцати тысяч пехоты и не менее двух тысяч конницы. Обе стороны были на нацелены на битву, в хорошем расположении духа и горячи, и были сопоставимы в храбрости, но царь имел преимущество и числе, и в даре полководца. Он провел много сражений различных видов и одержал победу в большинстве случаев, так что он имел большой опыт в военных операциях. С афинской стороны, лучшие из их стратегов были мертвы – Ификрат, Хабрий, и Тимофей в том числе, – а лучший из тех, кто остались, Харес, был не лучше, чем любой средний солдат по энергии и благоразумию, требуемых командиру.
Художник Xristos Gianopoulos
Армии развернулись на рассвете и царь поместил своего сына Александра, юношу по годам, но отмеченного доблестью и быстротою действий, на одно крыло, разместив рядом с ним своих самых опытных стратегов, а сам во главе отборных отрядов командовал на другом; отдельные подразделения были размещены где требовал случай. С другой стороны, разделив фронт по народам, афиняне отдали одно крыло беотийцам, и сами взяли руководство на другом. Как только завязался бой, обе стороны горячо состязались в течение длительного времени, и было много павших с обеих сторон, так что некоторое время ход борьбы давал надежду на победу для обеих сторон.
Тогда Александру, чья душа понуждала показать отцу свою удаль и неукротимую волю к победе, умело поддержанному своими людьми, первому удалось разорвать сплошной фронт вражеской линии и, сразив многих, он лег тяжелым бременем на противостоящие ему войска. Такого же самого успеха добились его товарищи, бреши в передней линии были постоянно открыты. Нагромождая трупы, в конце концов, Александр продрался сквозь линию и обратил своих противников в бегство. Тогда царь также лично выдвинулся значительно вперед и не уступая в чести на победу даже Александру, он сначала оттеснил войска, расположенные перед ним, а затем, заставил их бежать, стал человеком принесшим победу. Более тысячи афинян пали в битве и не менее чем две тысячи были захвачены в плен. Кроме того, многие из беотийцев были убиты, а немало взято в плен. После битвы Филипп поставил победный трофей, выдал для захоронения павших, принес жертвы богам за победу, и вознаградил по заслугам тех из своих людей, кто отличился.
Реконструкция битвы, А.Куркин
Полиен , 4.2.2,7
Филипп, когда сражался при Херонее с афинянами, подавшись назад, отступил. Стратокл, стратег афинян, воскликнув: «Мы должны до тех пор не отставать от врагов, пока не загоним их в Македонию!» – продолжил следовать за македонянами. «Афиняне не умеют побеждать», - сказал Филипп и стал отходить лицом к неприятелю, сомкнув фалангу и защитившись оружием от натиска афинян. Немного спустя, заняв возвышенности, он ободрил свое войско, сделал поворот и, решительно устремившись на афинян, блестяще с ними сразился и победил.
Филипп при Херонее, зная, что афиняне порывисты и не приучены к военным упражнениям, а македоняне опытны и натренированы, немало затянув сражение, вскоре утомил афинян и тем самым легко одержал над ними победу.
Реконструкция битвы, Н.Хаммонд
Плутарх , Александр
Александр участвовал также в битве с греками при Херонее и, говорят, первый бросился в бой со священным отрядом фиванцев.
Юстин , 9.3,5
Однако, как только Филипп оправился от раны, он начал войну против афинян, которую давно уже втайне подготовлял. Фивяне встали на сторону афинян, опасаясь, что если афиняне будут побеждены, пламя войны перекинется к ним. Между этими двумя государствами, незадолго до того столь враждебными друг другу, был заключен союз, и они разослали посольства по всей Греции: они считают, [говорили они], что общего врага надо отражать общими силами, ибо Филипп, если первые его действия будут удачны, не успокоится, пока не покорит всю Грецию. Под влиянием этого некоторые государства присоединились к афинянам; некоторых же страх перед трудностями войны склонил на сторону Филиппа. Когда дело дошло до сражения, афиняне, хотя намного превосходили врага своей численностью, были побеждены доблестью македонян, закаленной в постоянных войнах. Но погибли они, памятуя о прежней своей славе; раны у всех [павших] были на груди, и каждый, [падая и] умирая, покрывал своим телом то место, на которое он был поставлен своим военачальником. Этот день был для всей Греции концом ее славного господства и ее издревле существовавшей свободы.
Художник Adam Hook
Филипп, приведя в порядок дела в Греции, приказал созвать в Коринф представителей от всех государств для того, чтобы установить определенный порядок при сложившемся положении вещей. Здесь Филипп определил условия мира для всей Греции сообразно с заслугами отдельных государств и образовал из всех их общий совет, как бы единый сенат. Одни только лакедемоняне отнеслись с презрением и к царю и к его установлениям, считая не миром, а рабством тот мир, о котором не сами государства договорились, а который дарован победителем. Затем определена была численность вспомогательных отрядов, которые должны были выставить отдельные государства либо в помощь царю в случае нападения на него, либо для использования их под его командой в случае, если он сам объявит войну кому-нибудь. И не было сомнения, что эти приготовления направлены против Персидского государства. Численность вспомогательных отрядов была двести тысяч пехотинцев и пятнадцать тысяч всадников. Сверх этого количества – македонское войско и отряды варваров из покоренных Македонией соседних племен. В начале весны он послал вперед в Азию, подвластную персам, трех полководцев: Пармениона, Аминту и Аттала