Почему поляки не любят русских? Почему поляки ненавидят россию и русских Отношения русских и поляков

Вот же я попал - в моих жилах есть и те, и те.

Вечные противники и вечные неразумные братья, не ведающие родства

Ездил я по Речи Посполитой да думы думал. Как там перефразируя "Цветы для Элджернона" - "думы о том, что случается"

Люди друг другу зеркала. Мы видим в других людях только то, что есть в нас самих.
Чаще всего и явственней всего мы видим то, чего не признаем и не видим в себе.

К народам это применимо в полной мере также.
И что же выходит тогда? Да, выходит то, что корни взаимной настороженности русских и поляков, переходящей порой в бурные выплески, зиждятся прежде всего на нашей похожести

Не надо обычных миролюбивых слоганов, из серии "да все у нас с поляками нормально - мир, дружба, жевачка, любовь" - не всё нормально у нас. Не надо лукавить. У нас многое не в порядке.
И дело даже не в многочисленных противостояниях и войнах - с кем их не бывало? Француз вон Москву в 1812 сжег, а мы сейчас веселые исторические реконструкции устраиваем на Бородинском поле, куда в том числе и французские туристы приезжают - и ничего.
Потому что делить уже нечего. Что было - закрылось, отстыковалось как ступень шаттла, осталось только подытоженное. Завершенный гештальт. Точка.

А с поляками - что ни возьми, то свежая рана.

Мы друг другу зеркала. Видим то, что в себе не признаем

Русские часто относятся к полякам с презрением и порой с совершенно необъяснимой сперва горячностью - как к лживым, подлым, кичливым, надменным, склонным к гордыне и браваде.
Даже польский язык, и то - "бог дал им такой змеиный язык за то, что они лживы" (с) Старуха Изергиль

О, какое зеркальце!

А то что русские сделали с поляками в 1939-м, по сути ударив в спину, поделив втихую Польшу? А Катынь?

А как насчет той горячности, с которой русские это все отрицают, либо говорят что не было этого, либо, вдруг взрываясь, срываются на крик - да так вам и надо, ляхи кичливые, кше-пше, вшистко добже - тьфу, пёсий язык!

Это называется "когда воображаешь себя умным - предателем себя не чувствуешь". Русские совершили подлость и предательство. И перед полякам их выжигает неосознанное порой чувство стыда.
Хочется уничтожить поляков, хоть всех до единого, чтобы не было жертв и свидетелей, но лишь бы не встретиться с этим зеркалом. Лишь бы не увидеть там себя - русского, у которого на лбу написано - предатель. Подлый предатель.

Поляки часто относятся к русским как к эдаким недославянам.
Это, впрочем, так и есть, русские - это не только славяне, и ничего в этом обидного и нет. Но интересно, что русских это обижает.
А чем обижает? Русские претендовали на значимое и уважаемое место в славянском пантеоне? Хм, выходит что претендовали. Вроде как на деле - что нам те славяне-католики-христопродавцы, больно они нам нужны.
А по факту выходит что и нужны.
Русские делают вид - "не больно нам и хотелось с этой вашей славянской Европой якшаться" - а на деле - были и такие амбиции. Точнее есть. Все еще есть.

У русских большой прокол на месте самоуважения. Русские себя не уважают.
А уважение чаще всего пытаются получить быдляцкой силой.

"Он уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог".
Как там детский стишок про волчонка, с которым никто дружить не хотел, все боялись - "как же мне их дружить заставить? Может съесть?"

И русские и поляки друг друга ревнуют.

Ревность - чувство необходимое для того, чтобы осознать - с отношениями что-то не в порядке, они требуют перемен.
О, ну в этом сомнений никаких.

Интересно, что при всем этом наследии - поляков и русских друг к другу тянет.
К антиподам всегда тянет. Плюс и минус. Они сошлись - вода и камень, стихи и проза, лед и пламень

Почему тянет? Да потому и тянет, что похожи мы. Друг другу транслируем то, что в себе боимся увидеть.

Мы очень-очень-очень похожи.
Чем похожи? Похожи в некой тяге к бОльшему, схожи в амбициях, в стремлениях

Русские всегда живут расточительно, разбрасываясь, в масштабах всего мира, горя многоязыким пламенем.
Поляки - более умеренно, с очерченными границами, своим микрокосмом.
Знаете что смешно? В глубине души поляки русским завидуют - именно вот этой разгульности завидуют. Именно вот этому русскому - "а-а-а катись оно всё к чОрту!" - и хрясь стакан об стену. И соседу в морду - бац!

Полякам хочется так же.
Надо сказать - порой они в этом себе не отказывают.

По русским городам увидишь порой косые дома, а народ в кабаке гульбенит до утра?
В Польше меньше косых домов. Но гульбенить до утра могут точно так же.

Русские могут ругать собственную интеллигенцию, но мучительно скучать по ней же, стоит ей только замолкнуть? О, так в Польше точно так же!

А если вспомнить, кто именно подсунул России еврейскую интеллигенцию, так и вовсе туши свет

Русским не хватает простой жизни, им подвигов во славу человечества хочется? Так у поляков точно такие же чаянья!

"Я тогда любила одного достойного пана с изрубленным лицом. Все лицо было у него изрубле­но крест-накрест саблями турок, с которыми он незадолго перед тем воевал за греков. Вот чело­век!... Что ему греки, если он поляк? А он пошел, бился с ними против их врагов.
Что ему греки, если он поляк? А вот что: он любил подвиги. А когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать и найдет, где это мож­но. В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место по­двигам. И те, которые не находят их для себя, - те просто лентяи или трусы или не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней. И тогда жизнь не пожирала бы людей бес­следно..." (с) Старуха Изергиль

Вот оно - оставить след. Не исчезнуть бесследно. Чтобы помнили...

О, это длинная история. Очень загадочная. Тут столько факторов...

Сразу оговорюсь, украинцев поляки не любят даже больше, но по другой причине. Я знаю многих чудных поляков, которые прекрасно относятся и к русским, и к украинцам. Но общий момент неприязни присутствует.

Поляки очень любят свою историю, а в этой истории бывало много разных моментов.

Если помните, они не хотели признать Ивана Грозного царем, а продолжали именовать Великим Князем Московским, что порождало конфликты. А эти походы на Москву... Они же сидели в Кремле, как у себя дома. Поляки и сегодня считают, что русские вероломно нарушили обязательство, в котором признали право польского короля на русское царство.

Они так круто стояли, а потом вдруг все пропало. Восстание Хмельницкого, вследствие чего они потеряли все Левобережье Днепра. Дальше - больше. Все эти разделы Польши, превращение ее в русскую провинцию. Подавление русскими войсками неоднократных восстаний (кстати, одно из них подавлено Суворовым). И так далее, и так далее. Они шли с Наполеоном - надеясь вернуть утраченное. Уже в начале ХХ века новую надежду им дал диктатор Пилсудский. Он обещал возродить Речь Посполитую от моря до моря. И в 1920 году начал реализовывать обещание. Когда в ответ казаки Буденного пошли на Львов, а Тухачевский на Варшаву, поляков это так обидело...

А 39-й год? Русские оккупанты! Почему-то никому не пришло в голову, что Польшу всего лишь вернули в границы 1918 года, зафиксированные Брестским договором. Почему-то никто и не вспомнил, что перед этим Польша имела точно такой же договор с Германией и оттяпала по договоренности с немцами кусочек Чехии.

Наконец, 1945 год. Русские тут как тут. Опять оккупанты!

Не будем анализировать обоснованность их позиции, просто это и есть причины неприязни. Русские плохие, они варвары, они агрессивны, грубы и жестоки. Они угнетали и уничтожали польский народ! А украинцы, кроме всего прочего, еще и быдло, которое раньше им прислуживало.

За что их любить, этих русских?

Но если спросить какого-нибудь польского профессора Яноша Тазбира: за что вы не любите русских? Он ответит очень красиво и с аргументами

ПОЛЬСКО-РУССКАЯ ВОЙНА

Беседа с профессором Янушем Тазбиром

- Почему мы не любим русских?

Начать нужно с того, что ближайших соседей вообще не любят. Французы не терпят англичан, а испанцы - французов и т.д. Я читал «Наброски перышком» [Анджея Бобковского] - записки времен II Мировой войны, - и там видно, насколько двойственным и противоречивым было отношение французов к [гитлеровским] налетам на Великобританию, а некоторые даже задумывались, кто им больше враг - немцы или англичане. Когда-то я спрашивал чехов, какой народ они любят. Мне ответили полушутя, полувсерьез, что новозеландцев, потому что они очень далеко. Во-вторых, если одно государство отнимает у другого часть территории и пытается уничтожать коренное население и лишать его национального облика, то трудно рассчитывать, чтобы поляки любили русских. В свою очередь, русские не любили поляков, в частности, из-за того, что те зазнаются и смотрят на других свысока. Возьмем, к примеру, воспоминания в «Записках из Мертвого дома» Федора Достоевского. Там ссыльные шляхтичи гордятся своими мучениями и задирают нос, потому что страдают за родину, иными словами, за правое дело.

У Марии Домбровской существует очень интересное высказывание в «Ночах и днях» - героиня читает Гоголя, Тургенева, Льва Толстого, и их произведения очень ей нравятся, но потом она говорит: «А за что же вы нас угнетаете, коль вы такие?» - подразумевается «замечательные».

Мне кажется, сейчас наблюдается отчетливый перелом, и в Польше стереотип русского меняется. На стадионе 10-летия можно купить советские ордена или папахи со звездой. Видно, как империя распродает всяческие остатки, и это означает крупномасштабную разрядку тех комплексов, которые накопились за долгие годы. Один русский, живущий в эмиграции в Париже, говорил мне: «Я ненавижу большевизм, но испытал столько унижений от французов, что, видя их страх перед советской армией, радуюсь, - для меня это какое-то удовлетворение».

Русские в XVIII веке лишили нас территории и суверенитета, но каким было у нас представление о русском человеке и отношение к России до разделов Польши?

Столько говорилось о нашем вхождении в Европу. Это ерунда. Мы никогда ни из какой Европы не выходили. Европа как единая военная общность никогда не существовала. Да и как экономическая общность - тоже нет. Зато она существовала как общность культурно-нравственная, и к ней мы принадлежали, так как, к примеру, учились в тех же университетахы, что и французы, итальянцы или немцы. А вот Россию, равно как и Турцию, которая теперь хочет войти в Евросоюз, к этому сообществу не относили. Русские считались варварами. Отрицалось даже, что православные - это христиане. Следовательно, на русских смотрели очень даже «сверху вниз» и относились к ним с необычайным пренебрежением.

- А какими видели нас в ту пору русские?

Русские полагали, что, возможно, свобода в Речи Посполитой и имеется, но, как они говорили полякам: «У нас один только царь, который и горлом нашим, и имуществом распоряжается, а у вас что ни боярин, то тиран». XVII век - это в России период презрения к Польше, а с другой стороны восхищения нашими достижениями. Польские интервенты, оккупанты, авантюристы - все они были людьми, знавшими западную культуру, привозившими с собою в Москву латинские книги, и именно они помогли завязать первые сколько-нибудь прочные культурные контакты России с Западом. Но это отнюдь не означает, что пребывание поляков в Кремле принадлежит к числу славных страниц нашей польской истории.

Александр Брюкнер очень любопытно заметил в свое время, что каждый раз установление Россией культурных контактов с Западом означало конец польского культурного влияния. При Петре I русские непосредственно контактировали с Францией или Англией, а при Горбачеве у них исчезла потребность в том окне в мир, которое было довольно широко открыто в ПНР, потому что они сами открыли себе двери.

В России трудно в это поверить, но в XVI в. там напечатали всего 17 наименований книг - и все они были церковными. За этот период в Польше было опубликовано шесть тысяч книг. Русские переводили наши сочинения, и они распространялись среди тамошней элиты. При российском дворе во второй половине XVII в. польский язык играл такую же роль, как французский язык - в тот же период при польском дворе. В российской историографии - уже не советской - принят сейчас тезис, что всё русское барокко представляло собой запоздалое Возрождение, взращенное и построенное на польских корнях.

- Но ведь уже Советский Союз гордился гигантским количеством издававшихся книг.

В Советском Союзе некоторые книги печатались тиражом 50-100 экземпляров и распространялись среди членов политбюро. Собственными глазами я видел такое издание моей любимой книги, своего рода памфлета на Французскую революцию, - «Боги жаждут» Анатоля Франса. Революция представлена там в таком свете, что выглядит посмешищем, и она порождает слишком много ассоциаций с террором и постоянными торжествами, чтобы публиковать эту книгу большим тиражом. Лишь только после смерти Сталина эту книгу стали публиковать тиражом побольше.

Интересно вращается колесо истории. Когда в XVII в. король Сигизмунд III хотел после бунта Миколая Зебжыдовского избавиться от анархиствующей шляхты, то придворная пропаганда подталкивала последнюю к участию в покорении России. При этом говорилось: «Московиты более многочисленны, но это варвары, и вы с ними справитесь так же, как испанские конкистадоры совладали с толпой индейцев». Наступает конец XVIII в., разделы Польши, и в ту пору у нас о русских говорится, что это конкистадоры, которые нас завоевали и относятся к полякам, словно к индейцам.

В свое время, в 1920-е, главой советской дипломатической миссии в Варшаве был назначен один из убийц Николая II и его семьи [П.Л.Войков]. Польский МИД запротестовал против этого. Тогда Чичерин - кстати говоря, аристократ, исполнявший у большевиков роль министра иностранных дел, - сказал: «Ведь вы же на протяжении всего XIX века хотели убивать царей. Так в чем же дело сейчас?»

- Кто первым начал не любить вторых - мы русских или они нас?

Одновременно. Предмет спора и столкновения между нами составляла Литва. Русь была слаба, и Литва захватила те русские земли, которыми та раньше владела. Соперничество продолжалось, и на этом фоне обязательно должно было дойти до конфликтов.

В России мы имели дело (а, может быть, и до сей поры имеем) с сакрализацией власти, тогда как на Западе выработалась система контроля власти. Пожалуй, не так уж странно, что обладавшие золотой шляхетской вольностью поляки не испытывали особых симпатию к народу, который терпел ярмо деспотизма?

Русские считали, что золотая вольность - это анархия. Принципиальная разница заключалась в том, что у нас политическая оппозиция всегда считалась гражданской добродетелью, а у них - преступлением. Человек, который выступает против власти, непременно должен быть безумцем. Царь Николай I велел объявить Чаадаева сумасшедшим. Писатель был отдан под надзор своего личного лекаря, посещавшего его раз в месяц. Это случилось за сто лет до того, как Советский Союз начал заталкивать диссидентов в «психушки». На мой взгляд, не без причины в СССР не устроили в свое время особой шумихи вокруг уотергейтской аферы. Что для россиян означает фраза: «...установлена нелегальная подслушивающая аппаратура в штаб-квартире оппозиции»? Ведь это же оппозиция нелегальна, а власти позволено всё!

На все ли времена сформировалась в России одна, а в Польше другая ментальность власти и подданных? Быть может, именно это различие и образует фундамент взаимной неприязни?

Приведу иной пример. У нас в Польше повсеместно презирали профессию палача. Ему полагалось жить за городскими стенами, выбирать себе жену из числа приговоренных и т.д. А вот если в России (вплоть до времен Екатерины II) происходила публичная казнь, то палач мог в любую минуту подобрать себе помощника из толпы, собравшейся поглядеть, и тот не мог отказаться. Документально зафиксирована такая отвратительная деталь. Однажды кто-то хотел отказаться, и Иван Грозный заметил это. Тогда он повелел, чтобы человек, не желавший участвовать в казни, отрезал у приговоренного гениталии и сам их съел.

Не только поляки с ужасом смотрели на Россию и русских. Маркиз Астольф де Кюстин в своей книге «Россия в 1839 году», которая разошлась по Европе в сотнях тысяч экземпляров и переводилась на много языков, писал о деспотизме, всепроникающем страхе, маразме, атрофии творческих подходов и с сочувствием высказывался о судьбе поляков. Он настолько симпатизировал нам, что не захотел возвращаться во Францию через Царство Польское, дабы не столкнуться с нашими недостатками, которые все-таки должны были у нас, по его мнению, иметься.

Да, но Кюстин был исключением. Адам Мицкевич писал о настолько уступчивом и раболепном отношении французского правительства к России, что, по его мнению, дело может дойти до того, что казаки вновь расположатся биваком на Елисейских Полях. Уже в XVIII в. подкупленные энциклопедисты прославляли правление Екатерины II. Когда Вольтера упрекали, что он так лестно пишет о деспотизме царей, тот ответил: «Да, но я такой мерзляк, а она прислала мне великолепную шубу». Философы XVIII в. были настолько очарованы Россией, потому что царица вводила их в заблуждение, представляясь человеком эпохи Просвещения. А они поверили, что имеет место идеальный случай, когда могучая властительница в варварской стране способна проводить их идеи в жизнь. Нужно также отметить, что французы мало интересовались польскими проблемами. Когда на исходе XIX в. происходило торжественное перезахоронение Мицкевича на Вавеле [в Кракове, тогда принадлежавшем Австро-Венгрии], газета «Фигаро» написала, что царь смягчил свою политику по отношению к Польше, разрешив похоронить останки великого антирусского писателя на Вавеле... под Варшавой. А когда после окончания I Мировой войны в Польшу ехал первый французский посол, он был убежден, что у нас большинство населения говорит по-русски.

А была ли неприязнь русских к Польше составным элементом их недоброжелательного отношения к Западу в целом? Вдобавок православные еще и видели в католиках виновников раскола вселенского христианства .

Это связано с моей любимой теорией заговоров, в которую я не верю, но которую изучаю. Итак, нам приятно считать себя такими могучими, что против нас затевается заговор. По мнению православной пропаганды, главная цель Рима всегда состояла в уничтожении православия. Тем временем в Речи Посполитой XVII века печаталось кириллицей больше книг, чем в России. А когда на границе эти книги изымали, то их сжигали. При этом утверждалось, что хотя они и распространяют православную веру, но в действительности заражены «латынской ересью». Второй фактор неприязни состоял в том, что русские отлично знали: мы им портим репутацию на Западе. А третья причина: люди вообще не любят тех, кого обидели и кому причинили вред, а обиженные к тому же еще и предъявляют какие-то претензии.

Мало кто знает, но как раз мы начали портить мнение о русских на Западе. Стефан Баторий был первым из польских королей, которому пришла в голову мысль, что когда он отправляется на войну, то ему нужны не только гусары, пехота, мощные осадные машины, но и полевая типография. Там он печатал всякие бумажки, причем не только латиницей, где изображал свою победу на востоке как триумф над ордами чудовищных варваров.

- Каким выглядел этот варвар в подобных пропагандистских публикациях?

Жестоким, безжалостным, малопросвещенным. Шляхта, как мы уже говорили, не могла питать уважения к тем, кто так легко позволяет тиранической власти подчинить себя. Вроде тех татар, которые у Сенкевича говорят, что надо их побыстрее вешать, а то Кмитиц гневается.

Может быть, как раз некая вынесенная Пилсудским из молодости неприязнь к русским и привела к тому, что он не помог «белым» и не спас Россию и весь мир от большевизма?

По сей день остается нерешенным вопрос о том, не Пилсудский ли предрешил победу большевиков, отказавшись помочь белым генералам. Не знаю, были ли эти генералы настолько честными либо попросту настолько глупыми. Большевики обещали всё на свете и не намеревались сдержать ни единого из своих обещаний. Когда Пилсудский спрашивал у белых генералов, что будет после того, как он им поможет, те отвечали, что после победы об этом примет решение Учредительное собрание, а они сами ничего обещать не могут. Финны тоже были в 1918 г. готовы нанести удар по Петрограду, но и им генералы тоже не хотели давать конкретных обещаний.

- А вы думаете, что если бы они обещали, то Пилсудский им бы помог?

Помог бы. Он знал одно: если его станет атаковать красная Россия, то он может рассчитывать на какую-никакую помощь Запада, но если нападающей стороной будет белая Россия, то нет. Нас отдали Советскому Союзу в 1945 году. Мы оказались едва ли не первым государством в истории, которое сражалось на стороне победителей, но после победы вышло из войны территориальными потерями и утратив суверенитет. Тем более нас отдали бы России тогда, в 1920-м.

Приглядимся повнимательнее к тому, что, может быть, объединяет нас с Россией, - к той особенной ситуации, в которой и поляки, и русские начинают считать, что Бог предназначил им неповторимую миссию .

Россия считала себя Третьим Римом. У нас так далеко никто не зашел. Русские, как и мы, видели самих себя в качестве оплота и твердыни христианского мира. В 1980 г., в 600-ю годовщину Куликовской битвы, поэт Евтушенко написал, что если бы русские тогда не разбили татар, то не было бы Эйфелевой башни и культуры Ренессанса и что они спасли культуру Европы. Появлялся тот же самый аргумент, что у нас в Польше в XIX в.: «Мы не могли развивать культуру в такой же степени, как на Западе, потому что должны были ее защищать». В связи с этим русские считали, что когда они защищают культуру, православие, а мы с ними боремся, то тем самым нарушаем славянскую солидарность и вбиваем им «нож в спину».

В нас видели также Иуду общеславянского дела, трамплин для вероломных предателей-иезуитов, для тех, кто вместо того, чтобы творчески разжигать в себе славянский первоэлемент, идут поверхностным, облегченным путем и по-обезьяньи копируют Запад, хотя ради собственного блага должны держаться вместе с Россией. К счастью, были также - что мы знаем от Мицкевича - и «русские друзья», например декабристы .

Благородный Бестужев, тот самый, из стихотворного послания Мицкевича «К русским друзьям», в реальной действительности рвался в 1831 г. на борьбу с поляками, которые, по его мнению, никогда не будут искренними друзьями русских. «Кровь их зальет, но навсегда ли? Дай-то Боже», - писал он. И жалел, что сидит в Сибири , ибо охотно сразился бы с «панами-добродеями». Декабристы выступали за «Россию великую» и по-своему демократическую, но к полякам они относились вряд ли дружественно.

У нас есть и другой литератор-пророк - Зыгмунт Красинский и его стихотворение «К москалям». Вот цитата оттуда: «Коль мог бы задушить вас всех в одном объятье / И ввергнуть всех в одну и ту же пропасть, / То после вашего ниспроверженья в ад хотел бы стать…» [перевод подстрочный] Лирический герой не различает угнетаемых и угнетателей, а лишь ненавидит всех русских.

Мы не любим русских, потому что они победили нас и в политическом, и в военном смысле, а мы старались как-то компенсировать этот комплекс проигравшей и надломленной стороны. Кроме того, у русских не было того, чем они могли бы нам особо импонировать. Мерошевский, один из столпов парижской «Культуры», высказал меткое замечание о том, как нам повезло, что в 1917 г. не победили кадеты, потому что если бы это они внедрили демократию и благосостояние, то поляки оказались бы весьма податливыми к русификации.

- И все-таки определенная русификация происходила.

Да, но она тормозилась памятью о вооруженных конфликтах, а более всего, на мой взгляд, - репрессиями. Добавим к этому наше ощущение культурного и морального превосходства над русскими.

Однако в Москве мы в первые годы XVII в. учиняли жуткие вещи. «Не токмо бояр, мужиков и девиц секли, но даже младенцев у материнской груди надвое рассекали». Это фрагмент польского донесения.

Да, постоянно происходили обращения к прошлому. 1612 год представляет собой одну из нескольких самых важных дат в сознании русских - наряду с 1812-м, 1917-м и Отечественной войной 1941-1945 гг. Польская оккупация Кремля и совершавшиеся тогда жестокости служили и часто продолжают служить оправданием тех актов насилия, которые русские на протяжении трех столетий творили над поляками. Даже резня Праги [правобережного района Варшавы, 1794] считалась справедливым возмездием. Александр Пушкин писал: «И вы, бывало, пировали / Кремля позор и царский плен, / И мы о камни падших стен / Младенцев Праги избивали». Как и сегодня, когда мы начинаем говорить о Катыни, - русские вспоминают о якобы 60-90 тыс. военнопленных, погибших в польском плену в 1920-м.

Когда мы, говоря о несуверенной Польше, можем говорить о сотрудничестве, а когда - о коллаборационизме? Да и вообще - имеет ли здесь смысл такое слово?

Не надо смотреть на те времена только через призму тех, кто погибал и страдал. Установлено, что на полмиллиона ссыльных поляков набрались тысячи тех, кто сделал там состояние и карьеру. Это были параллельные течения. В коренной России, чтобы идти ааерх по ступенькам социальной иерархии, не требовалось переходить в православие, как в Царстве Польском.

А на территории Царства знали об этих польских карьерах и состояниях? Каково было отношение к ним? Сталкивались ли такие поляки с остракизмом?

О них знали, но старались замалчивать происходящее или морально сомневаться в нем. Поляков убеждали, что те, кто сделал карьеру и состояние в России, - это отступники, отщепенцы, фигуры, подозрительные в моральном отношении. Стендаль говорил, что роман - это зеркало, которое несут по большой дороге жизни. Я утверждаю, что наша литература ходила только по тропинкам национальной мартирологии. В Польше петербургских карьер не демонстрировали из дидактических соображений. Об остракизме, пожалуй, не может быть и речи, потому что эти богатые поляки не тратили свои состояния на девиц легкого поведения и предметы роскоши, а очень часто помогали научным учреждениями в Царстве Польском. Например, Варшавское научное общество жило на доходы от сырой нефти, добывавшейся на Кавказе. Кто знает, возможно, часть такого рода богачей хотела немного развеять угрызения совести, вызванные таким везением на российской службе. Нужно сказать, что, зарабатывая подобные, зачастую фантастические состояний, никто не терял возможности быть польским патриотом.

- Чему учатся в России по учебникам истории?

Часть историков занимает позицию даже не советскую, а царскую. Несомненно, молодежь учится восхвалять царей и прославлять их победы. То, что реально воздействует на массы, - это, к примеру, такие фильмы, как «Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова, с его безусловной националистической направленностью.

Когда читаешь современные известия из России, то видишь оживающий национализм - кстати говоря, они тоже аналогичным образом интерпретируют события у нас в Польше. Каким образом, на ваш взгляд, русские справляются с осознанием крушения своей империи?

Они это страшно переживают. Им столько лет объясняли, что если приходится выстаивать в очередях, то зато весь мир их боится, так как у них есть атомная бомба, они летают в космос и борются за лучший мир. До возникновения Советского Союза в истории не бывало такой империи, где населению метрополии жилось бы хуже, чем в колониях. А ведь именно такая ситуация существовала в Чехословакии, даже в Польше. Многие люди говорили мне в Москве: «У нас было плохо, потому что нам приходилось вас содержать, ибо вы не организовали у себя колхозов...»

Мне кажется, что в России до сегодняшнего дня сохраняется уверенность в нашей неблагодарности. И если раньше мы, поляки, бунтуя, «изменяли славянскому делу», то и теперь мы точно так же совершаем нечто, по их мнению, похожее, когда входим в Евросоюз и, что еще хуже, в НАТО. Согласны ли вы, что можно говорить об определенной непрерывности, преемственности российского восприятия Польши?

Да, а в дополнение к этому русские считают, что пролитой кровью они каким-то образом обрели право на ту землю, которую освободили.

А как протекают расчеты российских граждан с их собственным советским прошлым? Когда Энн Эпплбаум напечатала книгу «ГУЛАГ: история», то оказалось, что ни одно издательство в России не заинтересовано в ее публикации.

После периода перестройки и гласности, когда много писалось о коммунистических преступлениях, наступила, возможно, некоторая усталость. Хотя надо помнить, что в лагерях сидели главным образом русские. Посему они - вполне обоснованно - чувствуют себя жертвами и пока что не хотят возвращаться к этой теме. Это каким-то образом понятно. По мнению Солженицына, большевистская революция была таким свинством, что русские не могли устроить ничего подобного своим соплеменникам. Именно поэтому, с его точки зрения, руководящую роль в ней сыграли «иноземцы»: евреи, латыши, поляки или даже китайцы. Есть такой анекдот о Дзержинском, который объясняется перед соотечественником: «В чем вы меня обвиняете? Кто убил больше москалей? Наши повстанцы в XIX веке или я?»

Вел беседу Томаш Дятловицкий

Почему поляки не любят русских? Вопросы, касающиеся национальности, этнической неприязни, религии, очень скользкие. Если спросите современного поляка (обычного человека, который не защищает яро свою нацию), почему он негативно относится к русским, то ответа не услышите. Просто он так привык. Впитал с молоком матери, как говорится. Учебники истории в школе, СМИ, непримиримая позиция старшего поколения – все это настраивает на определенную волну.

Теории ненависти

Анализ высказываний на форумах, личные беседы с разными людьми (довелось на днях присутствовать в польском консульстве), изучение истории в польской трактовке наталкивает на следующие мысли.

Поляки обижены на русскую нацию.

Источник польской нелюбви к русским - в истории. Приведем основные моменты, те исторические события, которые стали камнем преткновения.

1) Разделы Речи Посполитой. Их было всего три. И в каждом из них участвовала Россия. После третьего раздела (в 1795 году) Речь Посполитая вообще исчезла с карты Европы.

2) Восстания «пшечивко заборцом за одзысканне неполегуощи». Понятно, что этими «заборцами» были русские. Тадеуш Костюшко – организатор первого подобного восстания, национальный герой Беларуси, Польши и Соединенных Штатов Америки – выступал против русских захватчиков (1794 год). Ноябрьское восстание (1830 год) и январское (1863 год) также были направлены против «ярма российского».

Хотя еще до разделов РП польские короли не раз воевали с русскими. Мы не будем сейчас рассуждать, кто прав, а кто виноват. Кто справедливо претендовал на свои земли, а кто пытался забрать чужое. Но в польской истории гордятся теми королями, которые шли на бой с царями. Таким был Стефан Баторий – Король Польский и Великий Князь Литовский. «Бардзо добже вальчыу пшечивко» Ивана Грозного.

А последнего короля Польши, Станислава Августа Понятовского, поляки не особо жалуют. Так как считают его ставленником Екатерины. Причем в некоторых учебниках истории можно найти доказательства причастности Понятовского к разделам РП.

Поляки обвиняют русских в таких явлениях, как большевизм и советский тоталитарный режим.

15 августа 1920 года. Очень гордятся поляки этой датой. Произошла битва с большевиками под Варшавой. Опять же Польша боролась за независимость. Эта дата в истории соседей России имеет даже свое название – «Чудо над Вислой». 15 августа считается Днем польской армии.

А вот 13 декабря стал «черным днем» в послевоенной истории Польши. 1981 год – введение военного режима. Массовые аресты, даже расстрелы, комендантский час. Опять виновата Россия.

Русские виноваты в массовом расстреле польских граждан под Катынью.

Сколько уже президентов России извинялось перед Польшей за те события! Сколько уже историков доказало, что расстрел производился фашистами! Все равно виноваты.

Абсолютно разные менталитеты, разная религия.

Не нужно забывать о том, что Русь – православная страна. Польша – католическая. А противоборство этих религий вечно. Просто сегодня оно прикрыто маской терпимости. Например, во многих православных храмах батюшка будет крестить Вашего ребенка только в том случае, если оба крестных родителя – православные. Другое вероисповедание воспринимается как глубокое заблуждение, большой грех.

Рассуждения современников

Почему не любят русских? Поляки и русские – абсолютно разные нации. Польша развивалась по западной модели. Россия избрала свой собственный путь. Она только «поглядывала» на Запад в те или иные эпохи.

Сегодня по данному вопросу можно услышать много разных мнений. Каждая из сторон будет тянуть одеяло на себя. Только для чего? Обидно, что люди забывают о том, что они люди. Достаточно вспомнить Евро 2012 в Польше. Обидно, что политики, образованные люди, граждане, которые должны быть заинтересованы в мирном сосуществовании с соседями, демонстрируют с трибун свою неприязнь. Достаточно вспомнить громогласные выступления Ярослава Качиньского (брата-близнеца предыдущего президента Польши).

В 2012 году Патриарх Кирилл приезжал в Польшу. Это был первый в истории официальный визит Русской православной церкви в католическую страну. В ходе визита было составлено и подписано призывное Послание, побуждающее к заключению мира между двумя нациями. Конечно, понадобится время, чтобы исчезла настороженность стран друг к другу. Если власти перестанут придерживаться «исторической политики», то и народ быстрее пойдет на сближение.

P.S. Факты истории, названные в статье, приведены в польском изложении.

06.12.2015 1 22204

Двести лет назад, 15 (27) ноября 1815 года, большая часть Великого герцогства Варшавского , созданного Наполеоном и бывшего его протекторатом, была присоединена «на вечные времена» к Российской империи под именем Царства Польского, и новое царство, созданное «вопреки представлениям почти всех европейских государств» и «великодушием императора Александра I», получило Конституцию, которая превратила только что сформированное государство в наследственную монархию, «навсегда соединённую с Российской империей».

Недавно пресс-секретарь Президента РФ Дмитрий Песков, комментируя результаты выборов в Польше, сказал о том, что Россия сожалеет, что отношения с Польшей находятся «не в лучшей форме».

Российский император Александр (1777 - 1825)

Не в лучшей форме - это ещё мягко сказано. К сожалению, историческое наследие польско-российских отношений обременено массой взаимных обид. Но есть одно важное различие: если у русских главные «исторические раны» ассоциируются со Смутным временем (поддержка поляками Лжедмитрия I в 1605 году, взятие Москвы в 1610 году и т.д.), отдалённым от нас аж на четыре столетия, то поляки счёт своим претензиям к России Доводят практически до наших дней.

По сути, Польша - это пример нации, сумевшей в Средние века создать мощную империю, а затем её потерять, причём не только её, но в конце XVIII века и государственность вообще. Второй момент: Польша всегда стремилась доминировать в Восточной Европе, но в итоге в этом соревновании уступила России, и теперь у поляков существует некая историческая обида на нашу страну.

В результате, поляков и русских теперь разделяет буквально всё, а объединяет только жизнь по соседству. Более того, болезненные вопросы прошлого не только не закрываются, но появляются всё новые и новые.

Это порождает неприязнь большинства поляков к России и русским, способствует разгулу русофобских настроений в польском обществе. Ну, а русские историки постоянно вспоминают следующие слова Екатерины II о поляках:

«По непостоянству и ветрености сего народа, по доказанной его злобе и ненависти к нашему, а особливо по изъявляющейся в нём наклонности к разврату и неистовствам французским, мы в нём никогда не будем иметь ни спокойного, ни безопасного соседа, иначе как приведя его в сущее бессилие и немогущество».

ПОЛЯКИ - СОЮЗНИКИ НАПОЛЕОНА

Польша потеряла свою самостоятельность в 1795 году, когда последовал третий (окончательный) раздел её территорий между Австрией, Пруссией и Россией. Мечтавшие о независимости поляки возлагали большие надежды на Наполеона, в войсках которого они мужественно сражались, и в 1807 году, при заключении Тильзитского мира, императором французов было создано так называемое Великое герцогство Варшавское, подчинённое верховной власти саксонского короля.

С тех пор благодарность поляков к Наполеону была беспредельной, а он пользовался их воодушевлением, поддерживая всё это новыми обещаниями и увеличением земель герцогства. В частности, в 1809 году к герцогству была присоединена большая часть Галиции, отнятой от Австрии.

Польский легион (Вислинский полк), 1810 год

Но надеждам поляков не суждено было осуществиться, а потом Наполеон был разгромлен в 1812 году, русские войска изгнали его из пределов России, в 1813 году война была перенесена в Германию, и Варшавское герцогство было завоёвано, как тогда писали, «почти мимоходом».

Поляки, надо отдать им должное, оставались союзниками Франции до конца кампании 1814 года. Но потом с Наполеоном было покончено, и право возмездия перешло к Александру I. И тот мог жестоко покарать поляков за верность общему врагу всей Европы и за то, что они натворили, находясь на нашей территории.

Но Александр I со свойственным ему великодушием даровал амнистию польским солдатам и офицерам, воевавшим за Наполеона против России, а для Варшавского герцогства назначил временное правительство, составленное частично из поляков, частично из русских.

«Как победитель, я восстановлю Польшу, потому что это согласно с моими личными желаниями и с выгодами моего государства. Я знаю, что встречу много затруднений, но надеюсь успеть в моем намерении», -сказал тогда Александр I. Согласимся, всё это как-то не тянет на пресловутый «болезненный вопрос прошлого».

ИТОГИ ВЕНСКОГО КОНГРЕССА

На Венском конгрессе, решавшем судьбы постнаполеоновской Европы, первоначально планировали вернуть Польшу в тот вид, который она имела до 1807 года, но российский император не согласился с этим и потребовал в награду России, больше других держав содействовавшей свержению Наполеона, всё Варшавское герцогство.

Первоначально он склонялся к тому, чтобы восстановить прежнее Польское государство и в качестве конституционного монарха стать в его главе. Но потом дипломатические интриги Меттерниха и Талейрана поменяли его намерения, и он согласился уступить Австрии и Пруссии некоторые части герцогства. Так было образовано Царство Польское.

В заключительном акте Венского конгресса было сказано: «Варшавское герцогство, за исключением некоторых областей и округов, присоединяется к Российской империи. Оно будет безвозвратно соединено с нею на вечное владение Его Императорского Величества и его наследников и преемников. Его Императорское Величество оставляет за собой право предоставить этому государству, пользующемуся особой администрацией, такое очертание границ и национальные установления, которые сочтёт полезными и приличными».

В связи с этим, хотелось бы отметить: так называемые разделы Польши между Австрией, Пруссией и Россией диктовались с российской стороны возвращением исконно русских земель, ранее отторгнутых поляками. И лишь теперь, после победоносной войны 1812-1814 годов, в которой поляки активно поддерживали Наполеона, России были переданы собственно польские территории.

При этом, как писали тогда, Царство Польское «должно было служить как бы обсервационным лагерем, из коего русские самодержцы могли бы наблюдать за всеми действиями и движениями европейских кабинетов».

Короче говоря, в мае 1815 года были подписаны договоры между Россией, Пруссией и Австрией о Варшавском княжестве, а в июне - генеральный акт Венского конгресса. Пруссия получила Познанский и Быдгощский департаменты Варшавского княжества (из них образовалось Великое княжество Познанское), а также город Гданьск. Австрия получила Величку и соляные шахты. Краков и его окрестности стали «вольным городом» под протекторатом Австрии, Пруссии и России.

Оставшаяся же территория была присоединена к России и составила Царство Польское с территорией около 127 700 кв. км и населением 3,2 млн человек. Это был несомненный успех российской дипломатии, и объяснялся он, прежде всего, статусом России как победительницы в войне, с чем Европа вынуждена была считаться.

Границы Польши по решениям Венского конгресса 1815: зеленым цветом обозначено Царство Польское в составе России, голубым - часть наполеоновского герцогства Варшавского, отошедшая к Пруссии, красным - Краков (вначале вольный город, затем отошёл к Австрии).

НОВАЯ КОНСТИТУЦИЯ ДЛЯ НЕДАВНИХ ВРАГОВ

А потом Александр I, «никем не побуждаемый и никем не обязываемый», даровал Царству Польскому новую Конституцию, построенную на либеральных началах. Произошло это 15 (27) ноября 1815 года.

Конституция провозгласила, что Царство Польское навсегда присоединялось к Российской империи и связывалось с ней личной унией, общностью царствующей династии. Российский император становился польским королем и вступал на польский трон в соответствии с порядком наследования престола, существовавшим в Российской империи. Однако в Царстве Польском император-король был конституционным, и его власть ограничивал изданный им самим конституционный закон.

Польский язык объявлялся языком администрации, суда, войска и т.д. «Польский народ, - гласила одна из статей, - на вечные времена будет иметь национальное представительство в сейме, состоящем из короля и двух палат (изб), из коих первую будет составлять сенат, а вторую послы и депутаты от общин». Заметим, Александр совсем не обязан был это делать в отношении страны, совсем недавно воевавшей против него, и это тоже не очень-то справедливо относить к «болезненным вопросам прошлого».

Сейм, разделявший с монархом законодательную власть, состоял из двух палат: сената и так называемой посольской избы. В сенат входили члены королевской фамилии, епископы, воеводы и другие высшие должностные лица в количестве, которое бы не превышало половину числа избираемых депутатов посольской избы, которая состояла из 128 членов (77 представителей от поземельного дворянства и 51 депутатов от городов и общин). При этом депутаты должны были быть не моложе 30 лет, сенаторы - 35 лет, а избирателем мог быть каждый собственник, достигший 21 года.

Сейм должен был созываться каждые два года на четыре недели, и он в основном отвечал за изменения в области гражданского и уголовного права. Административные и хозяйственные вопросы регулировались постановлениями наместника, а позднее Административного совета.

Юзеф Зайончек

Кстати, первым наместником (заместителем императора-короля) стал бывший наполеоновский дивизионный генерал Юзеф Зайончек.

А ведь этот человек, между прочим, воевал против России и в 1812. году потерял ногу при Березине, а потом был взят в плен. Но Александр I простил его и произвёл в генералы от инфантерии. Может быть, это тоже «болезненный вопрос прошлого»?

Исполнительная власть находилась в руках царя и пяти ответственных министров. Министры составляли под председательством наместника совет, а вместе с государственными советниками и государственными секретарями - общее собрание Государственного совета, в котором должны были составляться проекты законов.

Как видим, Александр I даровал полякам, совсем недавно ожесточенно воевавшим против России, статус суверенного Царства Польского с собственной Конституцией, сохранявшей традиции Речи Посполитой. Польша сохранила своё правительство, армию, национальную денежную единицу (злотый). Польский язык по-прежнему носил статус государственного. Важнейшие правительственные должности занимались поляками.

ГРЯЗЬ -ПЯТАЯ СТИХИЯ ПОЛЬШИ

Что же представляла собой тогда территория, ставшая Царством Польским?

Историк Д. А. Кропотов в 1874 году писал: «Вновь приобретённый край представлял во многих отношениях страну полудикую, покрытую полуразвалившимися лачугами, в которых гнездились грязь и нищета, и до того лишённую путей сообщения, что Наполеон, увязая со своей армией в невылазных ее топях, говорил, что открыл в Польше пятую стихию - грязь. Великолепные костёлы, обширные каменные монастыри и роскошные дворцы польских магнатов, сооружённые кровью и потом народа, нисколько не смягчали грустного впечатления, производимого общим видом страны».

На самом деле для Наполеона Польша была лишь военным депо, из которого он набирал солдат для своих непрерывных походов. Торговля, промышленность, благосостояние граждан не процветали в то время. Польша была чем-то вроде форпоста Франции на северо-востоке Европы. Поход Наполеона в Россию окончательно довершил истощение страны и отнял у нее последние жизненные соки.

А что с этой территорией стало?

Тот же Д.А. Кропотов отмечает: «С присоединением царства к России в короткое время всё в нём изменилось: земледелие, мануфактуры, торговля и финансы царства приводимы были неослабным попечением русского правительства в цветущее положение. В первые годы владычества России все расходы царства, изнурённого войной, контрибуциями и континентальной системой, приняты были Россией на себя, тогда как все доходы царства обращены были на устройство и на внутренние его потребности».

Подобное заявление может показаться пристрастным. Но вот лишь несколько цифр. В 1788 году доходы Польши составляли 80 млн злотых, а с 1816 года они дошли до более чем 100 млн злотых, несмотря на то, что Царство Польское в 1816 году составляло едва пятую часть прошлого пространства. Народонаселение царства в 1815 году составляло 2,4 млн жителей, в 1830 году - 4 млн.

В Варшаве в 1816 году возник университет, профессора которого могли соревноваться с коллегами из ведущих мировых университетов. Были основаны две военные академии в Варшаве и Калише, в Маримонте (предместье Варшавы) открыта школа земледелия и сельского хозяйства и т.д. Науки и искусства развились с такой силой, что без преувеличения можно сказать: никогда Польша не имела стольких учёных и писателей, как «под пятой проклятой России».

Даже оклад в польской армии «вчетверо превышал оклад, определённый русскому воинству». Сами поляки говорили: «Никогда Польша не была так счастлива, как во времена Александра. Нужно только сравнить прошедшее с настоящим, дабы убедиться в справедливости сего».

РОСТ НЕДОВОЛЬСТВА

Но поляки были недовольны тем, что получили, и требовали ещё большего. Они хотели, чтобы Александр I отделил от России Белоруссию, Литву, Волынь и Подолию и присоединил их к Польше. Выглядит это странно, но недовольные утверждали, что русский государь «дал им Конституцию с тайной мыслью никогда не выполнять её».

Впрочем, в первые два года никаких жалоб не возникало, и ни о каких беспорядках не было и слышно. Понятно, что дальнейшие события очень напоминают логический парадокс про курицу и яйцо. Что появилось раньше? Репрессии, а потом недовольство? Или недовольство, а потом репрессии?

Новая Конституция вступила в силу с 1816 года, но очень скоро гармония между Александром I и поляками расстроилась.

5 (17) марта 1818 года император открыл сейм следующими словами: «Прежняя организация страны позволила мне ввести ту, которую я вам пожаловал, приводя в действие либеральные учреждения». А заканчивалась его речь так: «Докажите теперь свету, что эти учреждения не есть опасное обольщение, что будучи применены к делу с чистосердечием и хорошим намерением, они могут согласоваться с порядком и послужить основанием к истинному благоденствию народа».

Историк Д.А. Кропотов по этому поводу пишет: «Император Александр, даровав Польше весьма либеральную Конституцию и широкое представительное правление, уверен был, что милосердием, щедротами, отеческим попечением о благосостоянии царства, похвалами и знаками отличия, возвышающими души воинов, можно будет сроднить обе нации и, прекратив вражду, между ними существующую, слить обе части в единое целое. Вышло иначе: мероприятие это не только имело противное действие ожидаемому, но предоставило полякам те способы к восстанию и поддержанию борьбы с Россией, о коих они и мыслить не смели».

Депутаты сейма начали прямо и резко порицать правительство и министров. Полякам хотелось вернуть времена Речи Посполитой, и в результате новый сейм, созванный 1 (13) сентября 1820 года, действовал уже явно в духе оппозиции, повсюду плодились тайные общества и заговоры, и это страшно разгневало Александра I.

В своей речи, отмечая, что поляки сами мешают восстановлению своей родины, российский император заявил о том, что хочет даже отменить Конституцию, но ограничился одними угрозами. При этом правительство усилило меры предосторожности, а заговорщики, считая подобные меры за унижение и преследования, ещё усерднее повели свою подрывную работу.

Историк Д. А. Кропотов в 1874 году сделал следующий вывод: «Прирождённое тщеславие поляков, их привычка к своеволию и совершенное неумение подчиняться законам подрывали в самом корне новый общественный строй Польши. Вместо обсуждения законодательных вопросов сейм сделался поприщем, на котором нунции, ради приобретения личной известности своим красноречием, отличались необузданными выражениями, забвением всех приличий и буйными выходками против самой власти, даровавшей им представительное правление».

БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ

В результате третий сейм был собран только через пять лет после второго сейма. Произошло это 1(13) мая 1825 года, а в ноябре того же года император Александр I скончался, и на престол вступил его брат Николай I. Соответственно, он же был коронован польским королем в Варшаве. К этому времени в Польше уже достигла значительного уровня нелегальная оппозиция, и это вскоре привело к восстанию 1830-1831 годов, что повлекло за собой его весьма жесткое подавление.

Восставшие объявили Николая I в Польше низложенным, а народ вышел на улицы с требованиями полного отделения Польши от России. При этом брат императора Александра I Константин Павлович, бывший там наместником после смерти генерала Зайончека, любил Польшу, в совершенстве знал её язык и был женат на польской графине Иоанне Грудзинской.

Константин Павлович заботился о стране: развивал экономику, культуру, и поляки имели привилегии, каких не имел русский народ. Короче, в Варшаве он был вполне доволен своей судьбой и, возможно, поэтому отрекся от российского престола в пользу младшего брата Николая.

Николай I информирует о восстании в Польше 1830

Но в ноябре 1830 года Варшава перешла в руки повстанцев. А потом восстание было подавлено, после чего власть вместе с титулом князя Варшавского и постом наместника перешла к генерал-фельдмаршалу графу И.Ф. Паскевичу, усмирившему мятеж.

В помощь ему было учреждено временное правительство. Кстати говоря, по мнению Паскевича, лучше всего тогда было бы присоединить Царство Польское к Российской империи и устроить там обычное русское управление, но идея эта не была тогда принята Николаем I.

Тысячи поляков бежали за пределы Царства Польского. Они обосновались в разных странах Европы, и именно эти эмигранты постарались создать России крайне неприглядный образ душительницы свобод, угрожающей «цивилизованной Европе».

Именно с начала 1830-х годов полонофильство и русофобия стали важными составляющими европейского общественного мнения.

Ну а потом, в 1837 году, воеводства были преобразованы в губернии, а в 1841 году упразднён Государственный совет. В делопроизводство был введён русский язык, конфискованные имения польской шляхты были пожалованы русским, высшие государственные должности были заняты русскими и т.д.

Революция 1848 года сильно взволновала поляков, и они подняли восстания в княжестве Познанском и в Галиции. Потом Крымская война ещё более оживила надежды поляков. Было решено сформировать польские легионы на театре военных действий для борьбы против России.

Кстати, этому плану содействовала польская эмиграция во главе с князем Адамом Чарторыйским, в своё время находившимся в числе ближайших друзей и сподвижников Александра I.

КОНЕЦ ЦАРСТВА ПОЛЬСКОГО

Между тем 18 февраля (2 марта) 1855 года умер император Николай I, а 20 января (1 февраля) 1856 года - И. Ф. Паскевич. В мае 1856 года в Варшаву прибыл новый император Александр II, но это уже совсем другая история...

В любом случае, в годы Первой мировой войны поляки, российские подданные, сражались против поляков, служивших в австро-венгерской и германской армиях. Царство Польское оказалось под немецко-австрийской оккупацией, а потом и вообще прекратило своё существование.

Ну, а вывод под всё вышеизложенное подвел историк К. В. Елпатьевский, который в «Учебнике русской истории», изданном в 1906 году, написал: «Польша никогда не была так счастлива, как во времена Александра I, и если бы продолжала идти по этому пути, то скоро забыла бы двести лет своей анархии и стала бы наряду с образованнейшими государствами Европы».

К сожалению, «вспыхнувшая революция быстро уничтожила все расцветшие посевы и на много лет отбросила Польшу назад».

Евсей Гречена, газета "Совершенно Секретно" декабрь 2015

Американская компания Pew Research Center опубликовала результаты своих последних исследований, в которых она изучала отношение к России в разных странах. В опросах участвовали 45 000 человек из 40 государств, в том числе Польши. О своем негативном отношении к России заявили 80% наших соотечественников, лишь 15% продолжают относиться к нашему восточному соседу с симпатией.

Число русофобов среди поляков возрастает по мере того, как все более напряженной становится геополитическая обстановка. По данным Центра исследований общественного мнения (CBOS), в 1993 году их было 56%, год назад — примерно столько же, 54%, а сейчас их стало на 30% больше. Почему так произошло?

Нападение на Украину, захват Крыма, а также страх перед атакой со стороны России: вот основные причины перемен в общественных настроениях. «Отношения с Москвой стали для Польши вызовом», — подчеркивает в беседе с Wirtualna Polska профессор Эдвард Халижак (Edward Haliżak), специалист по международным отношениям из Варшавского университета. «У польской неприязни к России есть две причины. Первая — это события истории, все те поражения, которые наносила нам много веков Россия. То, что мы были под ее владычеством и много лет боролись с экономическим отставанием. Поляки это прекрасно помнят, и убежденность в вине россиян с течением времени лишь укрепляется, — говорит профессор Хенрик Доманьский (Henryk Domański) из Польской академии наук. — Кроме того поляки продолжают считать, что наш сосед находится на другом, более низком культурном уровне».

«Сейчас в Польше, действительно, преобладают антипутинские настроения. Это в значительной мере переносится на негативное отношение к государству и, в меньшей степени, к российскому населению. Этот подход проистекает из того факта, что российское общество в основном поддерживает действия президента Путина, особенно в контексте соперничества с Западом. Если бы россияне относились к нему критично или хотя бы нейтрально, то настроения поляков были бы другими», — полагает сотрудник Института международных отношений варшавского университета Мачей Рась (Maciej Raś).

«Отношения с Россией следует оставить на уровне свободного дрейфа. Польша от России ничего получить не может, там для нас ничего нет», — резюмирует Эдвард Халижак.

Не только поляки

Вопрос об отношении к державе Путина задавался не только полякам, но и, в частности, австралийцам, американцам, немцам, украинцам и японцам. Не испытывают уважения к России соответственно 62, 67, 70, 72 и 73% из них. Почему? «Помимо нескольких полезных ископаемых России нечего предложить», — говорит профессор Халижак.

С равной неприязнью относятся в мире к России помимо поляков только иорданцы: 80% из них говорят о негативном отношении к восточной державе, хотя в симпатии к ней признается чуть больше респондентов, чем в Польше — 18%. Американские эксперты из Pew Research Center полагают, что низкий уровень симпатий к России в этой стране связан с российской поддержкой режима Башара Асада: это вызвало массовый наплыв в Иорданию иммигрантов.

Хотя половина мира и почти вся Европа не любит Россию, 30% опрошенных не видят ничего дурного в той политике, которую проводит путинская держава. Больше всего сторонников России обнаружилось во Вьетнаме (75%), Гане (56%) и Китае (51%).

Не только Россия

Мир не любит не только Россию, но и самого Владимира Путина. И его даже сильнее. Российского президента критикуют три четверти государств, в основном с европейского и североамериканского континента. Здесь первое место занимают испанцы: 92% из них считают политику Путина неверной. О негативном отношении к президенту России заявили также 87% поляков. Путин не может рассчитывать на поддержку французов (его критикует 85% респондентов) и украинцев (84%).

Почему поляки не любят Путина? «По нескольким причинам. В первую очередь потому, что Путин перевел Россию на курс, который сильно отличается от западной модели развития как во внутреннем аспекте, так и в сфере международной политики. Речь о вездесущей в России коррупции, иной экономической модели. Кроме того Путин отчетливо дает понять, что Россия будет воплощать в жизнь свои интересы даже в противостоянии Западу, в том числе Польше, — говорит Мачей Рась. — В прошлом поляки тоже негативно относились к лидерам России и СССР. Так было при царях, при генеральных секретарях партии, так осталось при Путине».

О своих симпатиях к российскому президенту говорят между тем 70% вьетнамцев, а также большинство жителей включенных в опрос африканских государств. Однако американские эксперты подчеркивают, что такое мнение связано в основном с отсутствием четкого мнения и информации на тему политики российского президента, а не с реальной поддержкой.

Такие голоса остаются тем не менее в меньшинстве. Как подчеркивает в беседе с Wirtualna Polska Мачей Рась, люди часто видят в президенте России угрозу для всей западной цивилизации. «Путина считают не только недемократическим руководителем, деспотом, тираном, агрессором на Украине, но также источником конфликта, угрозой западному миру. Кем-то, кто впитал неприязнь к Западу с молоком матери, и сделал из этой неприязни суть российских действий на международной арене», — указывает эксперт.