Норманнская теория. Возникновение «норманнской теории» и ее суть К школе норманистов относится идея о

ГОУ гимназия № 73 «Ломоносовская гимназия»

Выборгского района Санкт-Петербурга

Норманнская теория

во времена

и сегодня

Работу выполнил:

Бергут Александр

Научный руководитель:

Н – учитель истории

ГОУ гимназии № 73

«Ломоносовская гимназия»

Санкт-Петербург

1.Предпосылки создания норманской теории

Переходной ступенью к образованию государства у восточных славян был период военной демократии.

Военная демократия предполагает выделение военной знати (князь и дружина), которая сосредотачивает в своих руках значительные материальные ценности и политическую власть, однако вече еще продолжает играть определенную роль в жизни племени. Князь-военный вождь , первоначально племени, а затем - общий для союза племен. Дружина - профессиональное войско, постоянное занятие которого война. Вече - племенное собрание, в котором первоначально участвовали практически все мужчины, а затем только боеспособные; верховный орган племенного самоуправления и суда. Общее племенное ополчение - боеспособная часть мужского населения племени, участвующая в военных действиях в случае крайней необходимости.

Начальная нестабильность объединительного процесса, проявилась в приглашении на правление Рюрика, князя варяжского происхождения. Обратите внимание на 882 год, когда конунгу Олегу удалось объединить Новгородскую и Киевские земли в древнерусское государство - Киевскую Русь со столицей в Киеве, по определению князя - "Матерью городов русских».

После распада Киевской Руси процесс рождения новорусского государства оказался замедленным, поскольку феодальная раздробленность зашла слишком далеко. В условиях политического и экономического упадка Киева другие княжества, которые могли бы претендовать на роль нового центра Русской земли, были вынуждены осуществлять эту роль в неблагоприятных внутренних и внешнеполитических условиях.

Новгород, обособившийся от киевского политического центра еще в XII в., стал ориентироваться в хозяйственном отношении по преимуществу на балтийский регион. Естественно, что это не способствовало усилению его заинтересованности во внутрирусских делах.

Унаследовшая у Киева Великое княжение Владимиро-Суздальская земля не успела (накануне «батыева нашествия») набрать достаточный хозяйственный и людской, следовательно, и военный потенциал для «собирания» вокруг себя осколков бывшей «рюриковской империи». Именно в это время последовал мощный удар с Востока и на горизонте последующей истории нашего Отечества появились татары.

Согласно общепринятому определению, Норманская теория, была сформулирована немецкими ученными во второй четверти XVIII века, Байером и Миллером. Оба поселились в России во времена царствования Анны Иоанновны, многие годы работали в Петербургской Академии Наук и опубликовали немало работ. Миллер, в частности, посвятил несколько лет на изучение сибирских архивов, после чего стал автором монументальной Истории Сибири.

Сторонником Норманской теории стал позднее и приехавший в Россию Шлецер, занимавшийся в частности изучением древнерусских источников, а особенно Нестора. Именно Шлецер назвал Нестора автором "Повести временных лет". Шлецер, пожалуй, является самым ярким выразителем Норманской теории.

Основанием для вывода о норманнском происхождении Древне - Русского государства послужил рассказ «Повести временных лет» о призвании на Русь князей-варягов Рюрика, Синеуса и Трувора в 862 году. Вот что говорится о происхождении Руси в "Повести временных лет", древнейшей восточнославянской летописи:

"В лето 6Изъгнаша Варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста родъ на родъ, и почаша воевати сами на ся. И реша сами в себе: "поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву". И идоша за море к варягам, к Руси; сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си. Реша Русь и Чудь, и Словени, и Кривичи вси: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите княжить и володети нами". И изъбрашася 3 братья со роды своими, и пояша по собе всю Русь, и приидоша к Словеном первое, и срубиша городъ Ладогу, и седе в Ладозе старей Рюрик , а другий, Синеус, на Белеозере, а третий Изборьсте, Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Руская земля..."

Политический смысл Норманской теории заключался в том, чтобы представить Древнюю Русь отсталой страной, неспособной к самостоятельному государственному творчеству, а норманнов – силой, которая с самого начала русской истории влияла на развитие России, ее экономику и культуру. В ней доказывалось, что Киевскую Русь основали варяги, скандинавы, известные в Европе как викинги .

Это возмутило выдающегося русского ученого ХVIII века Ломоносова, который написал гневный ответ немцам, доказывая первоочередную роль славян в создании Древнерусского государства. Утверждения Ломоносова получили название антинорманской концепции и положили начало спорам, которые идут и сегодня.

Письменные свидетельства современников

Письменные свидетельства современников о Руси перечислены в статье Русь (народ). Византийские и западноевропейские авторы идентифицируют русь как шведов (Бертинские анналы, 839 г.), норманов или франков. За редким исключением арабо-персидские авторы описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян. Важнейшим аргументом норманской теории является сочинение Константина Багрянородного «Об управлении Империей» (949 г.), где приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском.
Таблица названий порогов:

«Призвание варягов» - легенда или …?

Вопрос о происхождении государства стоит во главе «истории народа», т. е. историографического сочинения. Для русской историографии таким сочинением была «Повесть временных лет», которая отвечала на вопрос «откуда есть пошла русская земля» и «кто в Киеве начал первее княжити» . «Повесть временных лет» содержит «сказания о призвании князей из-за моря». И само это сказание составляет предмет дискуссий, основу для рождения норманской теории.

Исследователи и, сравнивая Лаврентъевскую, Ипатъевскую и Новгородскую летописи, произвели изучение структуры легенды, её содержания, типа; и пришли к выводу, что легенда о приглашении варягов представляет собой сказание, в котором сочетаются мифопоэтические и исторические начала; что подобная структура» свойственна раннеисторическим описаниям», она свидетельствует о лежащем в основе летописного текста историческом факте. Так, где же миф, а где реальность? Сам факт пребывания варяжских дружин, под которыми, как правило, понимают скандинавов, на службе у славянских князей, их участия в жизни Руси не вызывает сомнения. Однако нет следов сколько-нибудь заметного влияния варягов на экономические и социально-политические институты славян, а также на их язык и культуру. Археологи отмечают, что количество варягов на Руси было невелико.

Летописи описывается приход Рюрика, Синеуса т Трувора к северным племенам: Рюрик княжил у словян, Трувор – у Кривичей (под Псковом в Изборске), а Синеус у Веси на Белоозере. Историки давно обратили внимание на «братьев» Рюрика, который сам являлся историческим лицом, а «братья» оказались русским переводом шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел «с роды своими» («sine use» – «своими родичами – Синеус) и верной дружиной («tru war» – «верной дружиной» – Трувор). Принято считать, что норманнская теория возникла в XVIII веке, когда некоторые из приглашенных в Россию ученых, «высокомерно относившихся ко всему русскому», создали «предвзятую теорию» о несамостоятельном развитии русской государственности.

«Синеус» – sine hus – «свой род».

«Трувор» – thru waring – «верная дружина».

На иллюстрации: Илья Глазунов "Рюрик, Синеус и Трувор"

Другими словами, в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика автор летописи, новгородец, плохо знавший шведский, принял упоминание в устной саге традиционного окружения конунга за имена его братьев. Достоверность легенды в целом и, в частности, ее географической части, как видно, невелика. В Изборске и в далеком Белоозере были, очевидно, не мифические князья, а просто сборщик дани.

Было ли призвание князей или, точнее, князя Рюрика? Ответы могут быть только предположительными. Норманнские набеги на северные земли в конце IX и в X веке не подлежат сомнению. Самолюбивый новгородский патриот мог изобразить реальные набеги как добровольное призвание варягов северными жителями для установления порядка. Приглашенный князь должен был «рядить по праву», т. е. в духе событий 1015 года, он, подобно Ярославу Мудрому, оградит подданных какой-либо грамотой.

Какова же действительная роль варягов в ранней истории Руси ?

Варяжские отряды были привлечены в труднопроходимые русские земли сведениями об оживленной торговле Руси со странами Востока. Варяги во второй половине IX века начали совершать набеги и брать дань с северных славянских и финских племен.

Сами ли русские создали своё государство?

С XVIII века русских волнует эта проблема. Историк Карамзин писал: «Мы желаем знать, какой народ, в особенности называясь Русью дал Отечеству нашему и первых государей и самоё имя». Ещё раньше эту проблему обозначил Нестор, которого считают первым русским историком, он в «Повести временных лет» обозначил эту проблему так: «Откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, откуда русская земля стала есть?».

Основателем древнерусского государства считают Рюрика. Правители России до Фёдора Ивановича считают себя Рюриковичами. Кем был и откуда взялся этот Рюрик? Было ли в реальности само призвание описанное в «Повести временных лет».

Легенды о призвание правителей есть не только у русских, но и у корейцев, англичан. Англия, Франция, Нормандия, Ломбардия и многие другие земли названы по племенам завоевателей. «Призвание» третьей стороны было обычным делом, на Руси эту функцию выполняли варяги. Кто же они? Карамзин писал: «… несторовы варяги - Русь обитали в королевстве шведском, где одна приморская область издревне именуется ройскою, норманны проложили морской путь вокруг Европы, грабили побережья многих европейских стран, добрались до Константинополя, были огресивны, жестоки, у народов Европы сложилась молитва: «господи избави нас от норманнов».

Варяги либо славянское племя в южной Прибалтике, либо иное племя, проживавшее по соседству с балтами. Таким князем, призванным новгородцами в IX веке был известный по источникам Рюрик Ютландский, живший в Дании. Историк Анохин считает варягов - славянами, жившими на острове среди озера Ильмень, занимавшихся солеварением.

Происхождение термина Русь

1. Рюрик – варяг из скандинавского племени Русь, есть гипотеза о том, что Русь называла себя группа племён выходцев из Швеции, в VIII веке эта группа располагалась на территории Прибалтики.

2. От названия реки Рось или Россава (приток среднего Днепра; Тихомиров, Насонов и Рыбаков)

3. От названия острова русов (Рыбаков), об этом острове упоминают арабские историки (Ибн-Русте); другое мнение, что он расположен в Балтийском море, на озере Ильмень, на Балтийском полуострове, в дельте Дуная.

4. Издавна славян называли руслны – русые, светловолосые люди.

Когда же можно говорить о появлении государства Русь?

Древнерусское государство возникло как двуцентричное, с центрами в Киеве и Новгороде, Новгород испытывал на себе влияние фино-угров, Киев - Византии. Название, которое нередко употребляется для древнерусского государства - Киевская Русь, искусственно придуманное историками. Считается, что древнерусское государство возникло после захватом Олега Киева в 882 году. Переведя столицу в Киев, князь Олег сделал цивилизационный выбор, обратив Русь в сторону Византии. По характеру древнерусское государство было ранне-феодальным.

В 1930-х годах советская историография, после некоторого перерыва, вернулась к норманнской проблеме на государственном уровне. Политическое противостояние с гитлеровской Германией заставило руководство СССР вмешаться в исторический спор с идеологических позиций. Основным аргументом был признан тезис одного из основоположников марксизма Ф. Энгельса о том, что «государство не может быть навязано извне».

Идеологической установкой для советских историков стало доказательство тезиса о славянской этнической принадлежности племени «русь».

Академик многие годы представлял советский антинорманизм. С 1940-х гг. этот историк и археолог отождествял русов и славян, помещая первое древнеславянское государство, предшественника Киевской Руси, в лесостепь Среднего Поднепровья.

В 1960-е годы «норманисты» вернули позиции, признавая существования славянского протогосударства во главе с русью до прихода Рюрика. Однако споры разгорелись в этнической принадлежности руси и локализации этого государства, получившего условное название Русский каганат. Востоковед склонялся к северному расположению Русского каганата, в то время как археологи (,) помещали каганат на юге, в районе от Среднего Поднепровья до Дона. Не отрицая влияния норманнов на севере, они всё же выводят этноним Русь из иранских корней.

Факты за и против норманнской теории

факты за норманнскую теорию

Факты против норманнской теории

1. Рюрик - это реальная историческая фигура, он княжил в Новгороде в IX веке

1.Синеус и Трувор вымышленные лица, т. к. в переводе это означает «с домом и дружиной»

2. «Русь»- так называли скандинавские дружины гребцов

2. Последние исследования в Скандинавии, не было варяжского племени Русь

3. Раннеклассовое государство всегда возникает в острой борьбе, поэтому в факте призвания иноземных князей в качестве третьей нейтральной силы, нет ничего необычного

3. Появление варяжской династии в новгородской земле отнюдь не означает образование государства

4. Варяги намного цивилизованнее славян и поэтому могли научить государственности славян

4. Государственность- это не предмет экспорта или импорта, это закономерный процесс, результат внутреннего развития

5.оседание варяжских дружинников было особенно частым до конца X века

5. Уровень развития варягов не был выше уровня развития славян и они не знали государственности

6. дружинники появились на Руси с варяжскими князьями и до XI века, с преобладанием скандинав ()

6. дружины у восточных славян существовали ещё в VI-VII веках ()

7. участие варяжских наёмников в русском войске (поход Владимира на Византию 1043 год)

7. князья-варяги выполняли в X-XI веках роль военных специалистов (ёв)

8. государству возможно научить ()

8. до появления варягов Русь прошла длинный путь становления родоплеменной демократии

Татищев, Щербатов, ёв, и др.

, , ёв и др.

Михаил Васильевич Ломоносов о норманской теории.

Корифей русской науки XVIII в.- Михаил Васильевич Ломоносов (1711 -1765 гг.), как и титаны Возрождения, отличался необычайной многосторонностью дарования. Наиболее значительным был его вклад в химические и физические науки. Одновременно он работал над проблемами астрономии , геологии, минералогии, географии, экономики, филологии, теории литературы. Велика его роль в распространении просвещения, в организации первого русского университета, в подготовке научных кадров в Академии наук, в разработке научно обоснованных проектов подъема промышленности, сельского хозяйства , торговли, мореплавания. Ломоносов писал стихи и создавал мозаичные картины. явился и автором самых читаемых во второй половине XVIII в. трудов по истории России, и острым полемистом по дискуссионным историческим проблемам. Отметим только, что социальное происхождение и тяжкие злоключения, которые ему пришлось преодолеть на пути в науку, укрепляли убеждение Ломоносова в необходимости широко открыть для непривилегированных сословий доступ к знаниям.

Неквалифицированное руководство аристократических вельмож наукой не только не развило в Ломоносове дух компромисса и беспринципной покладистости, но, наоборот, натыкалось у него на решительный и гордый отпор. В одном из писем И. Шувалову он писал: «Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого господа бога, который дал мне смысл, пока разве отнимет». Наряду с такими крупными иностранными учеными, как Байер, Бернулли и в первую очередь Эйлер, в Российской Академии XVIII в. подвизались также иностранцы, большева происхождения Романовых от Рюриковичей, и дело против Миллера было прекращено.

Однако вскоре между Миллером и Ломоносовым возникли разногласия, связанные с диссертацией «Происхождение имени и народа российского», которую Миллер подготовил в качестве речи для прочтения на публичном собрании Академии в 1749 г. Следуя стародавнему мнению о происхождении имени славян, Миллер говорил: «Прадеды ваши, почтенные слушатели, от славных дел своих славянами назывались, которых от Дуная волохи выгнали». По поводу этого словесного оборота Ломоносов писал: «Здесь весьма явны противные вещи слава и изгнание». Если бы даже римляне действительно вытеснили славян с Дуная, в торжественной речи это следовало бы «изобразить инако», например, так: «Славенский народ, любя свою вольность и не хотя носить римского ига, переселился к северу» (Историография - Шапиро: И ЕГО БОРЬБА С НОРМАНСКОЙ ТЕОРИЕЙ. Г. Ф. МИЛЛЕР ). Впрочем, суть возражения Ломоносова сводилась не к словесным оборотам, он был возмущен тем, что, начав славные дела прадедов с изгнания, Миллер затем представил всю их жизнь «в разорениях и порабощениях», почти на каждой странице говоря, что русских бьют, побеждают, «благополучно» грабят и истребляют огнем и мечом. Сам Ломоносов усматривал замечательную храбрость славян в том, что они изгнали с места их обитания скифов, которых не смогли победить ни персидский царь Дарий, ни Филипп и Александр Македонские, ни сами римляне. Миллер пропустил этот «самый лучший случай к похвале славянского народа».

Большое историографическое значение полемика Ломоносова и Миллера имеет потому, что она начинает борьбу антинорманистов с норманистами, которая не прекращается ни в XIX, ни в XX в. В течение этого длительного периода делались неоднократные попытки использовать летописную легенду о призвании варягов и другие показания источников о варягах в Восточной Европе для утверждения о неспособности славян самостоятельно создать государство и о решающей роли пришлых германцев в деле создания русской культуры. Однако мы ошибемся, если станем думать, что все норманисты отстаивали такие оскорбительные для русского народа и далекие от науки утверждения. В числе норманистов кроме прямых фальсификаторов было много выдающихся ученых и бесспорных патриотов, например и.

Спор антинорманистов и норманистов включает несколько сложных и важных проблем:

1) о роли внутренних причин и роли иноземцев (варягов) в процессе формирования и развития древнерусского государства, причем советские историки единодушно отводят решающую роль воздействию внутренних причин и особенно возникновению классовых антагонизмов ;

2) о степени норманского влияния на развитие социальных отношений и культуры, причем для ответа на этот вопрос привлекаются данные археологии, языкознания , памятники культуры (советские историки отметили сравнительную слабость норманского влияния, по сравнению с византийским и татарским);

3) о происхождении имени Русь, русского народа, причем этот терминологический вопрос, представляющий широкий интерес, все же имеет меньшее научное значение, чем первые два.

В середине XVIII в. вопрос о происхождении государства еще не связывался с возникновением общественных классов и непримиримых противоречий между классами. Он сводился к этническому происхождению правящей династии.

Ни Ломоносов, ни Миллер не сомневались в призвании Рюрика с братьями; спорен только вопрос, был ли Рюрик норманном или славянином, и откуда от пришел. Если Байер и Миллер полагали, что варяги (Русь) с Рюриком во главе пришли в Новгород из Скандинавии и были норманнами, то Ломоносов считал, что они пришли с юго-восточных берегов Варяжского (Балтийского) моря. Здесь между Вислой и Двиной жило славянское племя Русь, призванное в 862 г. в Новгород.

Происхождение имени Русь Миллер выводил из термина россалайна, которым финны именовали шведов. Ломоносов считал невероятным, чтобы Новгород стал именовать пришлых варягов, а затем и самих себя финским словом. Он обращал внимание на сходство имени россияне с именем роксаланы - древнего народа, жившего между Доном и Днепром, откуда часть этого народа распространилась к северу, дойдя до Балтийского моря и Ильмень-озера. Название старинного города Старая Русса свидетельствует о том, «что прежде Рурика жил тут народ руссы или россы, или по-гречески роксоланы называемый».

Развивая тезис Миллера о финском происхождении имени Русь, указывал, что финны называли себя - suomi, а шведов - ruotsi. При переходе этих имен в язык славян suomi превратилось в Сумь, ruotsi должно было превратиться в Русь. Возражающие Шахматову ученые вслед за Ломоносовым считают совершенно невероятным утверждение, что славяне стали именовать пришлых шведов не их собственным именем, а именем, которое им дали финны. Антинорманисты спрашивают также, почему славяне именовали шведов Русью только до призвания, а в дальнейшем перестали их так именовать; как могло случиться, что финское наименование шведов-стало обозначать только княжества славянские, не закрепившись за финскими племенами (чудь, весь), которые вместе со славянами призвали варягов.

Из аргументов, приведенных Ломоносовым в пользу мнения о южном происхождении Руси, до сих пор используется его указание на наличие на юге топонимов с корнем рос (например, приток Днепра Рось-река). Мнение о происхождении россиян от роксалан не удержалось в науке. Миллер справедливо писал, что в древности фигурировало слово Русь, а слово россиане возникло и вошло в употребление недавно и не может служить доказательством этого мнения. Не удержался в науке и тезис Ломоносова о приходе Рюрика в Новгородскую землю со славянского юго-восточного побережья Балтики.

Иначе дело обстоит с вопросом о масштабах культурного влияния норманнов на восточных славян. Вызвавшее решительные возражения со стороны мнение Миллера и Шлецера о совершенной дикости восточных славян до прихода варягов отвергнуто современными историками, как и утверждение о решающем цивилизующем влиянии норманнов. Поддержана и подкреплена специальным анализом мысль Ломоносова о том, что в славянском языке не заметно «знатной перемены» в сторону языка скандинавов, между тем «и поныне имеем мы в своем языке великое множество слов татарских».

Вместе со сравнительно небольшим количеством скандинавских археологических памятников на территории Руси он опровергает мнение о сильном норманском влиянии.

Около 1751 г. Ломоносов начал подготовительную работу над «Древней Российской историей от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава I ». До 1754 г. он собирал и выписывал данные русских, античных и западных средневековых источников, а затем в течение нескольких лет писал свой труд. Хотя Ломоносов был прежде всего химиком и физиком , его занятия историей отнюдь не являлись тем, что сейчас называют «хобби ». Он работал долго и систематично. Об увлеченности историческими занятиями свидетельствуют слова из письма Эйлеру от 1754 г. Занимаясь другими делами, писал Ломоносов, часто «ловил себя на том, что думой я блуждаю в древностех российских».

В противоположность широко распространенному среди дворян убеждению, что славой отдельных фамилий, как и целых народов, является их древность, Ломоносов указывал, что «большая их древность, не отъемлет славы у других» и «не время, а великие дела приносят преимущество». Вместе с тем многочисленность и могущество славян-вендов в период первых письменных упоминаний о них свидетельствует «о дальней древности славенского народа».

Подобно Татищеву, Ломоносов посвящает первую часть своего произведения «веку древнему до Рурика» и высказывает в ней ряд оригинальных и ценных мыслей. К ним относится тезис об участии славян в походах германцев на Рим. Предположение Ломоносова о славянском происхождении завоевателя Рима Алариха нельзя признать обоснованным, ко его утверждение, что «между готами множество славян купно воевали», вполне справедливо.

Характеризуя древний быт восточных славян, Шлецер писал, что это были «люди без управления, жившие, подобно зверям и птицам» в состоянии «блаженной для получеловека бесчувственности». В западной литературе XVIII в. подобная точка зрения едва ли не доминировала. Поэтому доказательство, что в древней России не было «толь великой тьмы невежества, которого представляют многие внешние писатели», и требование сличать происхождение, обычаи и склонности западных народов и славян имели существенное научное значение. Последнее требование Ломоносова представляет интерес и потому, что свидетельствует о его убежденности в отсутствии коренных различий между историческими судьбами древних славян и других древних европейских народов.

К числу замечательных историографических мыслей Ломоносова относится и его тезис об отсутствии «чистых» в расовом и этническом отношении народов («ни о едином языке утвердить невозможно, чтобы он с начала стоял сам собою без всякого примешения»), и слова о роли как славян, так и финнов в деле освоения обширного пространства русских земель, и утверждение, что в состав варяжских дружин в Древней Руси входили не одни шведы, а и представители других северных народов.

Отметим также соображение об изменчивости быта и нравов славян, как во времени, так и в пространстве. Спустя столетие говорил, что решения великого русского ученого XVIII в. по ряду частных исторических проблем были блистательны по «тогдашним средствам науки».

В своих экономических и просветительских планах и проектах пошел значительно дальше Петра Великого. Но реформаторскую деятельность и военные достижения Петра он высоко ценил и писал об этом часто. Особо отметим «Слово похвальное блаженные памяти государю императору Петру Великому » 1755 г. Указав на огромное напряжение и героизм, которых потребовала от России и от царя Северная война, Ломоносов переходит к «петровым дарованиям», благодаря которым «основаны были науки и художества», и самая Россия «приобрела новый вид». Далее идет речь о ясных и порядочных законах, которые стремился установить Петр. Несмотря на то, что «Слово похвальное» было написано в жанре панегирика, автор указывает, что великому царю не удалось довести законодательство до совершенства. Затем речь заходит о личном примере царя и личных контактах с подданными, которые способствовали успеху его политических начинаний.

Для понимания общественно-исторических взглядов Ломоносова немалое значение имеют его высказывания о борьбе Петра со стрельцами, раскольниками, казаками и «разбойниками». Эта борьба оправдывается заботами об «общем подданых спокойстве и безопасности». Ломоносов связал острую потребность петровского правительства в деньгах с военными нуждами и с затратами на реформы. «Того ради премудрый государь крайнее приложил старание, как бы внутренние и внешние государственные зборы умножить без народного раззорения». О том Ломоносов поставил рост обложения не только с Северной войной, но и со всей реформаторской деятельностью Петра, свидетельствует в глубине авторского анализа. Ведь в конце XIX в. и будут сводить всю финансовую политику Петра к военным потребностям.

Идеализируя податную политику царя, Ломоносов прославляет подушную подать, ибо она пресекла возможность «каждому, куда хочет переселяться и странствовать по своему произволению». Исчислив множество меняющих местожительство подданных и прикрепив их к жилищам, «премудрый герой» превратил «вред в пользу, леность в прилежание».

Легко заметить, что Ломоносов хвалит закрепостительные меры Петра, как и меры, направленные на распространение наук и художеств.

«Слово похвальное» характеризует особенности патриотизма исторических воззрений Ломоносова . Гордясь своим отечеством и его героями, он высоко ценил Петра Великого и за то, что тот посылал русских людей за границу и приглашал из-за границы знающих людей, преодолевая, таким образом, отсталость и добиваясь, «чтобы всякого рода знания распространять в отечестве и людей искусных в высоких науках, также художников и ремесленников размножить».

Об общей восторженной оценке Петра Ломоносовым свидетельствует один из заключительных абзацев «Слова похвального»: «Я в поле межь огнем, я в судных заседаниях межь трудными рассуждениями, я в розных художествах между многоразличными махинами, я при строении городов, пристаней, каналов, между бесчисленным народа множеством, я межь стенанием валов Белаго, Чернаго, Балтийскаго, Каспийскаго моря и самого Океана духом обращаюсь. вижу в поте, в пыли, в дыму, в пламени - я не могу себя уверить, что один везде Петр, не многие, и не краткая жизнь, но лет тысяча». И далее Ломоносов говорит, что были в истории великие завоеватели, оставлявшие свое отечество без призрения, полководцы, проливавшие много крови «ради одного своего честолюбия». «Иной был на земле воин, но боялся моря. Иной на море господствовал, но к земле пристать страшился. Иной любил науки, но боялся обнаженной шпаги. Иной ни железа, ни воды, ни огня не боялся», но не имел разума. «Кому ж я героя нашего уподоблю?» Ведь, по сравнению с ним, все великие герои истории малы. Петра можно уподобить только богу: «Ежели человека, богу подобнаго, по нашему понятию, найти надобно, кроме Петра Великаго не обретаю».

Подобно Татищеву, Ломоносов считал Рюрика основателем «самодержавства» в России, а всю дальнейшую ее историю сравнивал с течением великой реки, которая иногда разделяется на малые потоки, теряя при этом «глубину и стремление», затем вновь соединяется в одни берега, приобретая при этом «вящую быстрину и великость», разливается и «умножает свои силы», присоединяя «иные великие от сторон реки».

Ломоносов, как и Татищев, говорил о духовенстве и церкви как о поборниках невежества и противниках просвещения. Поднимал он свой голос и против религиозного баснословия. «Напрасно многие думают, что все, как видим, сначала творцом создано»,- писал он во «Втором прибавлении к металлургии». Легко быть философами, «выучась наизусть три слова: бог так сотворил». Ломоносов выступал против библейской легенды о сотворении мира в шесть дней и против библейской церковной хронологии, в которую никак не втискивались известные факты древнейшей истории египтян, китайцев и других народов.

Противоречия Ломоносова и Миллера можно объяснить их разными мировоззрениями; жившие в России они оба сталкивались с трудностями жизни и как два «единомышленника» они пытались выяснить все тонкости норманской теории.

Разногласия и противоречия Ломоносова и Миллера

Ломоносов

«Здесь весьма явны противные вещи слава и изгнание»

«Прадеды ваши, почтенные слушатели, от славных дел своих славянами назывались, которых от Дуная волохи выгнали»

Ломоносов, наоборот же усматривал замечательную храбрость славян в том, что они изгнали с места их обитания скифов, которых не смогли победить ни персидский царь Дарий, ни Филипп и Александр Македонские, ни сами римляне.

Миллер считал, что русских бьют, побеждают, «благополучно» грабят и истребляют огнем и мечом.

Ломоносов считал, что они пришли с юго-восточных берегов Варяжского (Балтийского) моря.

Миллер полагал, что варяги с Рюриком во главе пришли в Новгород из Скандинавии и были норманнами, то

Ломоносов считал невероятным, чтобы Новгород стал именовать пришлых варягов, а затем и самих себя финским словом.

Происхождение имени Русь Миллер выводил из термина россалайна, которым финны именовали шведов

В славянском языке не заметно «знатной перемены» в сторону языка скандинавов

Совершенная дикость восточных славян до прихода варягов

Ломоносов считал Рюрика основателем «самодержавства» в России

У Миллера на этот счёт была своя точка зрения, Рюрик, прийдя на Русь выступал сначала в качестве вождя, а потом уже основателем «самодержавства».

Ни Ломоносов, ни Миллер не сомневались в призвании Рюрика с братьями

Список литературы:

1. О народах издревле в России обитавших. СПб., 1788. С. 127.

2. Общественная и частная жизнь, им самим описанная. СПб., 1875. С. 48, 56, 193-196, 200-201, 207, 227, 229-230; Шлецер. Ч. I. СПб., 1809. С. 325, 430.

3. Рожков история в сравнительно-историческом освещении (основы социальной динамики). Т. 7. М., 1923. С. 142; Шторм. М., 1933. С. 87; Рубинштейн историография. М., 1941. С. 87-92, 95-97, 107, 114, 153-155.

4. Карпеев в русской культуре. Вместо предисловия // Ломоносов. Т. IX. С. 3.

5. Ломоносов. собр. соч. Т.9. М., Л., 1955. С. 420, 426-427.

6. Там же. Т. 10. М., Л., 1957. С. 474-475.

7. Ченакал и Ломоносов (к истории их научных связей) // Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, представленных Академией наук СССР. М., 1958. С. 442.

8. О трудах Ломоносова по грамматике языка русского и по русской истории // Памяти Ломоносова. Харьков, 1865. С. 21-22, 50-56; О трудах по русской истории // Журнал Министерства народного просвещения. Новая серия. Ч. XLI. Сентябрь. СПб., 1912. С. 41-64; Соловьев состояния России в эпоху деятельности Ломоносова // Его же. Сочинения. Кн. XXIII. М., 2000. С. 162.

Согласно распространенной версии, основы государства на Руси были заложены варяжской дружиной Рюрика, призванной славянскими племенами на княжение. Однако норманская теория всегда имела много противников.

История вопроса

Считается, что норманская теория была сформулирована в XVIII веке немецким ученым при Петербургской академии наук Готлибом Байером. Однако столетием ранее впервые ее озвучил шведский историк Петр Петрей. В дальнейшем этой теории придерживались многие крупные российские историки, начиная с Николая Карамзина.

Наиболее убедительно и полно норманская теория была изложена датским лингвистом и историком Вильгельмом Томсеном в труде «Начало Русского государства» (1891), после чего скандинавские истоки русской государственности считались фактически доказанными.

В первые годы советской власти норманская теория утвердилась на волне роста идей интернационализма, однако война с гитлеровской Германией повернула вектор теории происхождения Русского государства от норманизма к славянской концепции.

Сегодня преобладает умеренная норманская теория, к которой вернулась советская историография в 1960-е годы. В ней признается ограниченный характер влияния варяжской династии на зарождение Древнерусского государства и акцентируется внимание на роль народов, проживавших к юго-востоку от Балтийского моря.

Два этнонима

Ключевые термины, которыми оперируют «норманисты» – «варяги» и «русь». Они встречаются во многих летописных источниках, в том числе в «Повести временных лет»:

«И сказали себе [чудь, словене и кривичи]: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву» И пошли за море к варягам, к руси».

Слово «русь» для сторонников норманской версии этимологически связано с финским термином «руотси», которым традиционно обозначались скандинавы. Так, лингвист Георгий Хабургаев пишет, что из «Руотси» может чисто филологически образоваться название «Русь».

Филологи-норманисты не проходят мимо и других похожих по звучанию скандинавских слов – «родсов» (швед. «гребцы») и «Рослагена» (название шведской провинции). В славянской огласовке, по их мнению, «родсы» вполне могли превратиться в «русов».

Однако существуют и другие мнения. Например, историк Георгий Вернадский оспаривал скандинавскую этимологию слова «рус», настаивая на том, что оно происходит от слова «рукхс» – названия одного из сармато-аланских племен, которое известно как «роксоланы».

«Варягов» (др. скан. «Væringjar») «норманисты» также идентифицировали со скандинавскими народами, делая акцент то на социальном, то на профессиональном статусе этого слова. Согласно византийским источникам варяги это, прежде всего, наемные воины без точной локализации места проживания и конкретной этнической принадлежности.

Сигизмунд Герберштейн в «Записках о Московии» (1549) одним из первых провел параллель между словом «варяг» и названием племени балтийских славян – «варгов», которые, на его взгляд, имели общие с русскими язык, обычаи и веру. Михаил Ломоносов утверждал, что варяги «от разных племен и языков состояли».

Летописные свидетельства

Одним из основных источников, донесших до нас идею о «призвании варягов на княжение» является «Повесть временных лет». Но далеко не все исследователи склонны безоговорочно доверять изложенным в ней событиям.

Так, историк Дмитрий Иловайский установил, что Сказание о призвании варягов было позднейшей вставкой в Повесть.

Более того, являясь сводом разных летописей, «Повесть временных лет» предлагает нам три отличающихся друг от друга упоминания о варягах, и две версии происхождения Руси.

В «Новгородской летописи», вобравшей в себя предшествующий Повести «Начальный свод» конца XI века уже нет сопоставления варягов со скандинавами. Летописец указывает на участие Рюрика в закладке Новгорода, а затем поясняет, что «суть людие новгородстии от рода варяжска».

В составленной Василием Татищевым «Иоакимовской летописи» появляются новые сведения, в частности, о происхождении Рюрика. В ней основатель Русского государства оказался сыном неназванного варяжского князя и Умилы – дочери славянского старейшины Гостомысла.

Лингвистические свидетельства

Сейчас точно установлено, что целый ряд слов древнерусского языка имеет скандинавское происхождение. Это как термины торговой и морской лексики, так и слова, встречающиеся в быту – якорь, стяг, кнут, пуд, ябедник, варяг, тиун (княжеский управляющий). С древнескандинавского в русский язык перешел и ряд имен – Глеб, Ольга, Рогнеда, Игорь.

Важным аргументом в защиту норманской теории является работа византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (949), в которой даются названия Днепровских порогов на славянском и «росском» языках.

Каждое «росское» название имеет скандинавскую этимологию: например, «Варуфорос» («Большая заводь») отчетливо перекликается с древнеисландским «Barufors».

Противники норманской теории хоть и соглашаются с присутствием в русском языке скандинавских слов, но отмечают их незначительное число.

Археологические свидетельства

Многочисленные археологические раскопки, проводимые в Старой Ладоге, Гнёздове, на Рюриковом городище, как и в других местах северо-востока России, указывают на следы пребывание там скандинавов.

В 2008 году на Земляном городище Старой Ладоги археологи обнаружили предметы с изображением падающего сокола позднее ставшего гербом Рюриковичей.

Интересно, что похожее изображение сокола отчеканено на монетах датского конунга Анлафа Гутфритссона, относящихся к середине X века.

Известно, что в 992 году арабский путешественник Ибн Фадлан в деталях описал обряд захоронения знатного руса с сжиганием ладьи и возведением кургана. Российскими археологами были обнаружены могилы такого типа под Ладогой и в Гнёздове. Предполагается, что подобный способ захоронения был перенят от выходцев из Швеции и распространился вплоть до территорий будущей Киевской Руси.

Однако историк Артемий Арциховский отмечал, что, несмотря на скандинавские предметы в погребальных памятниках Северо-Восточной Руси, захоронения производились не по скандинавскому, а по местном обряду.

Альтернативный взгляд

Вслед за норманской теорией Василием Татищевым и Михаилом Ломоносовым была сформулирована другая теория – о славянском происхождении русской государственности. В частности, Ломоносов считал, что государство на территории Руси существовало задолго до призвания варягов – в форме племенных союзов северных и южных славян.

Свою гипотезу ученые выстраивают на другом фрагменте «Повести временных лет»: «от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской». Об этом писал еще арабский географ Ибн Хордадбех, отмечая, что русы – славянский народ.

Славянскую теорию развили историки XIX столетия Степан Гедеонов и Дмитрий Иловайский.

Первый причислял руссов к балтийским славянам – ободритам, а второй подчеркивал их южное происхождение, отталкиваясь от этнонима «русый».

Русов и славян отождествлял историк и археолог Борис Рыбаков, помещая древнеславянское государство в лесостепь Среднего Поднепровья.

Продолжением критики норманизма стала теория «Русского каганата», выдвинутая рядом исследователей. Но если Анатолий Новосельцев склонялся к северному местоположению каганата, то Валентин Седов настаивал, что государство руссов располагалось между Днепром и Доном. Этноним «русь» согласно этой гипотезе появился задолго до Рюрика и имеет иранские корни.

Что говорит генетика

На вопрос об этнической принадлежности основателей Древнерусского государства могла бы ответить генетика. Такие исследования проводились, но они породили немало противоречий.

В 2007 году «Newsweek» опубликовал результаты исследований генома ныне живущих представителей дома Рюриковичей. Там отмечалось, что результаты анализов ДНК Шаховского, Гагарина и Лобанова-Ростовского (род Мономашичей) скорее указывают на скандинавское происхождение династии. Заведующий лабораторией генетики Института биологических проблем Севера Борис Малярчук отмечает, что такой гаплотип часто присутствует в Норвегии, Швеции и Финляндии.

Профессор химии и биохимии Московского и Гарвардского университетов Анатолий Клёсов с такими выводами не согласен, замечая, что «шведских гаплотипов не бывает». Принадлежность к Рюриковичам он определяет двумя гаплогруппами – R1a и N1c1. Общий предок носителей этих гаплогрупп, согласно исследованиям Клёнова, действительно мог жить в IX веке, однако его скандинавское происхождение ставится под сомнение.

«Рюриковичи – либо носители гаплогруппы R1a, славяне, либо носители южно-балтийской, славянской ветви гаплогруппы N1c1», – заключает ученый.

Два полярных мнения пытается примирить профессор института Всемирной истории РАН Елена Мельникова, утверждая, что еще до прихода Рюрика скандинавы хорошо интегрировались в славянское сообщество. По мнению ученого, ситуацию может прояснить анализ образцов ДНК из скандинавских захоронений, которых на севере России немало.

История развития

Впервые тезис о происхождении варягов из Швеции выдвинул король Юхан III в дипломатической переписке с Иваном Грозным . Развить эту мысль попытался в 1615 году шведский дипломат Пётр Петрей де Ерлезунда в своей книге «Regin Muschowitici Sciographia». Его почин поддержал в 1671 году королевский историограф Юхан Видекинд в «Thet svenska i Ryssland tijo åhrs krijgs historie». Большое влияние на последующих норманистов оказала «История шведского государства» Олафа Далина .

Широкую известность в России норманская теория получила в 1-й половине XVIII века благодаря деятельности немецких историков в Российской Академии наук Готлиба Зигфрида Байера (1694-1738), позднее Герарда Фридриха Миллера , Штрубе-де-Пирмонта и Августа Людвига Шлёцера .

Против норманской теории, усмотрев в ней тезис об отсталости славян и их неготовности к образованию государства , активно выступил М. В. Ломоносов , предложив иную, не скандинавскую идентификацию варягов. Ломоносов, в частности, утверждал, что Рюрик был родом из полабских славян, которые имели династические связи с князьями ильменских словен (этим и было обусловлено его приглашение на княжение). Один из первых русских историков середины XVIII века В. Н. Татищев , исследовав «варяжский вопрос», не пришёл к определённому выводу относительно этнической принадлежности призванных на Русь варягов, но предпринял попытку объединения противоположных воззрений. По его мнению, основанному на «Иоакимовской летописи », варяг Рюрик происходил от норманского князя, правящего в Финляндии, и дочери славянского старейшины Гостомысла .

Предметом дискуссии стала локализация объединения русов с каганом во главе, получившего условное название Русский каганат . Востоковед А. П. Новосельцев склонялся к северному расположению Русского каганата, в то время как археологи (М. И. Артамонов , В. В. Седов) помещали каганат на юге, в районе от Среднего Поднепровья до Дона. Не отрицая влияния норманнов на севере, они всё же выводят этноним Русь из иранских корней .

Аргументы норманистов

Древнерусские летописи

Более поздние летописи заменяют термин варяги псевдоэтнонимом «немцы», объединяющем германские и скандинавские народы.

Летописи оставили в древнерусской транскрипции список имён варягов-руси (до 944 года), большинство отчётливой древнегерманской или скандинавской этимологии. В летописи упоминаются следующие князья и послы в Византию в 912 году : Рюрик (Rorik), Аскольд , Дир , Олег (Helgi), Игорь (Ingwar), Карлы , Инегелд , Фарлаф , Веремуд , Рулав , Гуды , Руалд , Карн , Фрелав , Руар , Актеву , Труан , Лидул , Фост , Стемид . Имена князя Игоря и его жены Ольги в греческой транскрипции по синхронным византийским источникам (сочинениям Константина Багрянородного) фонетически близко стоят к скандинавскому звучанию (Ингор, Хелга).

Первые имена со славянскими или иными корнями появляются лишь в списке договора 944 года , хотя вожди западно-славянских племён с начала IX века известны под отчётливо славянскими именами.

Письменные свидетельства современников

Письменные свидетельства современников о руси перечислены в статье Русь (народ) . Западноевропейские и византийские авторы IX-X веков идентифицируют русь как шведов , норманнов или франков . За редким исключением арабо-персидские авторы описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян.

Важнейшим аргументом норманской теории является сочинение византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей » ( г.), где приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском, и толкование названий на греческом.
Таблица названий порогов:

При этом Константин сообщает, что славяне являются "данниками" (пактиотами - от лат. pactio "договор") росов .

Археологические свидетельства

В 2008 году на Земляном городище Старой Ладоги археологами обнаружены предметы эпохи первых Рюриковичей с изображением сокола, возможно позднее ставшее символическим трезубцем - гербом Рюриковичей . Похожее изображение сокола отчеканено на английских монетах датского конунга Анлафа Гутфритссона (939-941 гг.).

При археологических исследованиях слоев IX-X веков в Рюриковом городище обнаружено значительное количество находок военного снаряжения и одежды викингов, обнаружены предметы скандинавского типа (железные гривны с молоточками Тора, бронзовые подвески с руническими надписями, серебряная фигурка валькирии и др.) , что свидетельствует о присутствии выходцев из Скандинавии в Новгородских землях во времена зарождения русской государственности.

Возможные лингвистические доказательства

Целый ряд слов в русском считается германизмами, скандинавизмами и хотя их в русском языке сравнительно немного и большая их часть относится именно к древнему периоду. Существенно, что проникали не только слова торговой лексики, но и морские термины, слова бытовые и термины власти и управления, собственные имена. Так по мнению ряда лингвистов появились собственные имена Игорь , Олег , Ольга , Рогнеда , Рюрик , слова

Суть Норманской теории

Согласно норманской теории, основанной не неправильном толковании русских летописей, Киевская Русь была создана германскими викингами, подчинив восточнославянские племена и составившими господствующий класс древнерусского общества, во главе с князьями-Рюриковичами.

Основана эта теория была на древнейшей восточнославянской летописи "Повести временных лет", источнике надо заметить достаточно сомнительном в праве признания за ним точной трактовки событий тех далёких веков. Вот что сообщает нам летопись:

В лето 6370. Изъгнаша Варяги за море, и не даша имъ дани, и начаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста родъ на родъ, быша в них усобице и почаша воевати сами на ся. И реша сами в себе:"поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву". И идоша за море к варягам к Руси; сице бо ся звахуся тьи Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си.Реша Руси Чудь, и Словени, и Кривичи: «вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите княжить и володети нами». И изъбрашася 3 братья со роды своими, и пояша по собе всю Русь, и приидоша к Словеном первое, и срубиша городъ Ладогу, и седе в Ладозе старей Рюрик, а другий, Синеус, на Беле -озере, а третий Избрьсте,Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Руская земля..."Этот отрывок из статьи в ПВЛ, принятый на веру рядом историков, иположил начало построению норманнской концепции происхождения Русского государства. Вопрос национальности Рюрика есть вопрос национального самосознания. Было ли это призвание князя родича, с берегов Балтийского моря, наследующего земли по праву или же это было призвание инородца из народа который часто нападал и расхищал славянские земли, связанное с неумением устроить свой политический строй без посторонней помощи.

Появление и становление Норманской теории

Исторической науке не известно когда зародилась норманская теория. Знаем лишь, что уже к 1-й половине XVI в. она существовала.

Герберштейн ознакомившись с содержанием норманской теории, высказал (1549) мысль, что это было не так, что руссы пригласили к себе не германцев, а западных славян. Его здравый смысл не мог примириться с доводами сторонников норманизма. Были и другие иностранцы, высказывавшиеся против норманистов. Но русских антинорманистов не было, ибо до Петра I русская наука не существовала.

Основоположником научной теории норманизма следует считать академика Г. С. Байера (ум. в 1738 г.), который обосновал ее и привел новые доказательства в ее пользу (заметим, неверно истолкованные): известие Бер-тинской хроники о «послах народа Рос» в 839 г.; указал на скандинавский характер «русских» названий днепровских порогов; связал скандинавских «вэрингов» с «варягами» русских летописей и «барангами» византийских хроник и т. д.

Собственно началом спора норманистов с антинорманистами следует считать речь ак. Г. Ф. Миллера в 1749 г. «О происхождении и имени народа Российского», вызвавшую резкий отпор со стороны Ломоносова. Резюмируя мысли Миллера, он писал: «Сие так чудно, что если бы г. Миллер умел изобразить живым стилем, то бы он россиян сделал столь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен». Ломоносов доказывал, что никакой «великой тьмы невежества» на Руси не было, что Русь имела свою историю еще до того, как она стала иметь «общих государей», и уводил начало ее к предкам руссов - к антам. Он утверждал, что Русь как государство и русская культура созданы не чужестранцами-варягами, а самими славянами. Эти славяне были коренным населением междуречья Дуная и Днестра вплоть до отрогов Карпат. Голос Ломоносова, однако, не был услышан, он оказался в решительном меньшинстве, и первая схватка была решена в пользу норманизма, ибо доводы Ломоносова, хотя и заслуживали внимания, достаточно не были еще разработаны.

Все дальнейшие труды - Френа, Штрубе де Пирмона, Штриттера, Туима-на, Круга и т. д. - были направлены на обоснование норманской теории. Шлёцер, с его классическим трудом «Нестор», еще более утвердил авторитет этой теории. Но (исподволь) нашлись и иностранцы - Шторх (1800), Эверс (1814) и др., возражавшие против норманской теории и собравшие солидный материал против неё. В особенности много дал труд Эверса. Он выступал против нелепого допущения, что северные славяне, прогнав варягов, снова пригласили их же. Он опровергал доводы относительно понимания имени Руси из корней вроде «руотси», «Рослаген» и т. д. Он возражал против вывода древних русских имен лишь из скандинавских корней. Он настаивал на существовании имени Русь в Причерноморье. И т. д. К сожалению, его положительные данные в пользу славянской теории уничтожались ложными предположениями его собственной концепции, что киевские князья были из хазар, что Аскольд и Дир были венграми, что «волохи» летописи -это болгары и т. д.

Надо заметить, что отвергая норманнскую теорию антинорманисты не могли ничего предложить в замен, и только к середине ХХ века была выработана серьёзная и полная теория основанная на новейших археологических и лингвистических данных.

Отчасти и по этому росла и процветала Норманская школа не только среди немецких учёных, которым она весьма льстила, но и среди русских учёных. Даже Ключевский заявляя что он не сторонник ни той ни другой стороны, приводя факты не озадачивается вопросом почему пришлые норманны (как он утверждает приводя в пример имена послов к царю византийскому) клянутся богами славянскими, а не скандинавскими. И трактует этот очевидный вопрос, так как ему удобно.

Почему же труды таких видных историков как Гедеонов и Погодин, да и многих других не смогли преодолеть стену Норманизма своими железными доводами, мы поговорим в четвёртой части этой работы, а пока же перейдём к самим доказательствам норманнской теории.

Основные доводы Норманской теории

Летописное упоминание.

Первым и основополагающим доводом норманнской теории служит отрывок повести временных лет. Но мало того что летопись написанная пришлым монахом христианином о временах языческих, то есть подлежащих всякому уничижению, берётся за основу, так она еще и трактуется очень вольно.

В летописи нет ни слова о принадлежности князя Рюрика и Руси с которой он пришёл княжить с балтийского моря. Более того летопись явно разделяет Русь, Шведов, Норвежцев, Англичан и Датчан.

Притягивать «осла за уши» простительно немцу Шлёцеру, но Погодин будучи уже природно русским историком продолжает его дело, приписывая летописцу скрытую мысль о норманстве всех варягов, хотя никаких достаточных оснований для понимания летописного рассказа у него нет.

Построения эти были разбиты детально и обстоятельно Забелиным. Наталья Ильина в своем труде «Изгнание Норманнов» говорит:

Что все варяги были германцами, а именно норманнами, есть убеждение, вполне независимое от русских летописей. Чуждость этого суждения летописному рассказу обнаруживается, наконец, с полной очевидностью у самого родоначальника норманнской системы. Германский учёный Байер одаривший русскую науку и норманнской теорией и главными доказательствами её верности, совсем не изучал Русских летописей.

Забелин в отношении Байера говорит: - «Великий знаток языков (не исключая и китайского), великий латинист и эллинист за 12 лет своего пребывания в России не научился, однако, и никогда не хотел учится языку русскому»

Кояловичь в своей «Истории русского самосознания» утверждает что Байер читал лишь отрывки хроник в плохом переводе.

Лингвистический анализ слов

Когда Норманисты столкнулись с критикой в свой адрес и стали внимательно изучать летописи, то обнаружилось, что древнейшая хронология «Повести» не точна и рассказ о начале Руси есть лишь плод соображений её автора. В связи с этим первые норманисты стали искать и другие доказательства своей теории. После того как критики повести обнаружили произвольность некоторых её положений, на внелетописные доводы легла почти вся тяжесть «норманнской системы».

Слову «варяг» стали приписывать норманнские корни, якобы оно происходит от шведского слова «wara» - обет, присяга через предполагаемую форму waring – воин принявший обет. Эта лингвистическая догадка почему-то получает нередко форму доказанной истины. Следует заметить, что в скандинавской письменности слово vaeringjar появляется впервые в связи с 1020 годом (сага о Боле Боленсоне) и применяется лишь к норманнам, поступившим в варангский корпус Византии, а в наших летописях мы встречаем упоминание о варягах в записях связанных с IX столетием.

Гедеонов же находит у славян Варяжского моря живое слово германского корня varag, warang – мечник от которого может быть произведено, грамматически правильно, русское слово «варяг». Слово «варяг» по своему смыслу означает воина или купца-пирата, приходящего обычно из за моря, и само по себе не указывает на какое-либо определённое племя. Восточные славяне называли так всех балтийских пиратов – шведов, норвежцев, оботритов, Маркоманов – Варигов.

«Неправедно рассуждает, сто варяжское имя приписывает одному народу», говорит Ломоносов - «Многия сильныя доказательства уверяют, что они от различных племён и языков состояли и только одним соединялись – обыкновенным тогда по морям разбоем».

Лингвистические соображения о слове «варяг» не достаточны для просветления неясных речений летописного свода.

Эту неясность не устраняет и попытка историков определить народность варягов по именам первых князей, их бояр и послов.

Следуя за Байером и Шлёцером, русские историки-норманисты признают эти имена скандинавскими, и находят их в исландских сагах и в исторических сочинениях германского севера. Рюрик по их мнению, не славянское имя, но датское или норвежское Hrorecur, Hraerek. Синеус происходит от Snio или Sninnuitz и т.д. Какое именно из многих скандинавских имен превратилось в то или другое славянское имя норманисты решают по-разному. Например, Байер предложил для Рогволда – Roghwaltr, хотя корень «волод» (владеть) является частой составляющей княжеских русских имен. Другие ученые считают норманскими имена и воевод, и слуг княжеских (Погодин), другие признают имена Малуши, Малка, Добрыни – славянскими (Куник).

«Имена первых русских князей – варягов и их дружинников почти все скандинавского происхождения», пишет Ключевский и добавляет к этому в другом месте: «В перечне 25 послов» - речь идет о договоре Игоря с греками – «нет не одного славянского имени; из 25 или 26 купцов только одного или двоих можно признать славянами».

Гедеонов же устанавливает, что имя Рюрик встречается у славян: у поляков – воевода Ририк (Псковская летопись, 1536 г.); у чехов – Rerich, как название рода; в Лузации – Петр Рерик. У вендов имя Рериков – Reregi было прозвищем оботритских князей и может быть сопоставлено с чешским словом Raroh или польским Rarag (означающим сокол). Так как переход «а» в «e», «о» в «и» свойственен славянскому языку.

Такое же внимательное исследование имен других князей, их воевод, а также имен послов, отчасти искаженных греками, которые писали договоры, и болгарами-переводчиками, делает возможным следующий вывод: во всех договорах с греками имена князей и бояр – славянские; норманнские имена встречаются только среди послов и гостей, однако и там их не более 12-15.

Гедеонов отмечает, что «лингвистический вопрос не может быть отделен от исторического, филолог от историка. При отсутствии иных положительных следов норманнского влияния на внутренний быт Руси, норманство до ХI столетия всех исторических русских имен уже само по себе дело не сбыточное». Подобную точку зрения также поддерживает и Забелин. В своей книге «История Русской Жизни» он предостерегает от увлечения филологии как метода исторического исследования. «Лингвистика в иных случаях весьма способствует зарождению и широкому развитию различных фантосмогорий. Эта опасность особенно велика в том случае, когда предметом изучения является одни собственные имена» - пишет Забелин.

Русь – норвежское племя

Скандинавство Русов, объясняющее скандинавство признанных варягов – есть камень, на котором зиждется норманнская теория. Суждение, что норманны создали Русское государство, предполагает в своей основе суждение, что Русь – скандинавский народ.

Известный в истории норманнского учения аргумент «Руотси», утверждается на созвучности или точнее на звуковом сходстве в совах «Руотси» и «Русь». Финны называют шведов руотси и это название, как говорят норманисты, в форме русь, подобно тому, как финское «Суоми» превратилось в русское «Суми». Само же руотси возникло от названия упландского берега Швеции Рослаген, или от племени россов в Рослаген (Шлёцер). На это академик Ламанский отвечает, что «нет никакого основания считать форму Русь чуждой нашему и вообще славянскому языку, ей подобны формы «серебь», «волынь» и многие другие».

Гедеонов в книге «Варяги и Русь» также разбивает это построение, более того он отмечает, что соображения о Рослагене оказались мало убедительными даже для норманистов. Этим именем стало называться лишь в ХIII веке приморская область южной Швеции, населенная общинами родсов, то есть гребцов, которые никакого отношения ни к имени, ни к племени русов не имели.

Мало убедительное доказательство, обозначаемое словом «Руотси», продолжает, однако, жить в исторической науке. По мнению, Шахматова главным и решающим доводом (в пользу норманнской теории) является то, что до сих пор «Русью» называют Скандинавию западные финны.

Ломоносов отвергает доказательство «Руотси» в своей критики диссертации Миллера. Он рассуждает так: «Не явно ли он показал здесь пристрастие к своим не основательным догадкам, полагая за основание оных такие вымыслы, которые чуть могут кому во сне привидится? Пример от англичан и франков, от него здесь присовокупленный, не в подтверждение его вымысла, но в опровержение его служит, ибо там побежденные от победителей имя себе получили, а здесь не победители от побежденных, ни побежденные от победителей, но все от чухонцев».

Пороги Днепра

Второе из трех главных доказательств норманнской теории основано на греческом источнике. В «Книге об управлении государством», написанной в середине Х века (948 – 952 гг.) византийский император Константин Багрянородный рассказывает о торговом походе русских купцов из Новгорода в Царьград. Дойдя до описания переправы через днепровские пороги, автор книги сообщает их название, причем оказывается, что все пороги, кроме двух, имеют два названия; одно из них, всегда славянское, а другое как будто относится к другому языку, иноземному; но трудно решить к какому имен, так как название записано в искаженном виде. Называя пороги, император добавляет: «по-славянски» перед славянским названием, «по-русски» перед иноземным.

Искаженность «русских» названий порогов в греческой передаче не дает возможности достоверно определить из какого словаря они взяты и наоборот, делает возможным самые противоречивые мнения. С исторической точки зрения не важно все или не все пороги носят скандинавские имена, усвоение иноземных географических имен – дело обычное и ныне первый порог носит татарское название – Кайдаксин (Гедеонов «Варяги и Русь»).

Однако не стоит забывать, что в книге греческого императора слова «по-русски» не всегда связаны с «норманнским» именем; ведь первый порог и по-русски и по-славянски называется «Несупи» - не спи, что, конечно, противоречит догадке о норманстве русского языка. Тот же Константин Багрянородный называет однажды русскими киевских славян. Русская летопись отождествляет русский и славянский языки: «Тем же Словенску языку учитель есть Павел, от него же языка и мы есме Русь: тем же и нам Руси учитель есть Павел Апостол, по неже учил есть язык Словенский и поставил есть епископа и наместника по себе Андронника Славенеску языку. А Словенеский язык и рускый один, от варяг бо прозвавшася Русью, а перве быша Словене; аще и Поляне свахуся, на Славененская речь бе. Поляне же прозвашася за неже в поле сидяху, язык Словенски бе им един» (Родзиловская летопись).

Противопоставление русского языка как языка иноземного, местному славянскому уже в виду этих свидетельств становится невозможным и то различие, которое делает византийский император гораздо проще объясняется бытовыми различиями между русичами Киевской области и словенами Новгородского края. Различие между русским и славянским языками есть, таким образом, различие двух наречий, различие племенное, а не народное. К тому же странно искать шведский язык на Руси в середине Х века, если норманны уже при Олеге «ославянились» и поклонялись славянским богам.

Но главный порок Днепропорожского доказательства коренится в исключительности того факто, на который оно ссылается: двойные названия встречаются лишь в этом случае, эта двойственность, по выражению Гедеонова, есть лишь лингвистическая странность. Делать общеисторический вывод из этого явления не допустимо.

Бертинская летопись

В одном из монастырей Западной Европы, в Бертинском, сохранились древние летописи – источник сведений, заслуживающий, по мнению историков, полного доверия. Под 839 годом Бертинская летопись рассказывает об одном загадочном происшествии, которое ввиду малой убедительности лингвистических доказательств норманнской теории, получила в ней большое значение.

В город Ингельгейм на Рейне, где находился тогда император франков Людовик Благочестивый, прибыло посольство от византийского императора Феофила. С этим посольством Феофил отправил каких-то людей и письмо, разъяснявшее, что эти люди «называли себя Русью (Rhos)», и что «направил их к нему (Феофилу) их царь, названием «Хакан» ради дружбы, как они это утверждали». В упомянутом письме Феофил просил Людовика дать этим людям возможность безопасно вернуться к себе через его державу и оказать им помощь, так как путь, по которому они пришли в Константинополь, проходит среди варварских племен, диких и потому свирепых, и он не хочет отсылать тех людей по этому опасному пути. Людовик, прилежно исследовав «причину» их прибытия, дознался, что они принадлежат к племени шведов, установил, что они скорее разведчики, присланные в франкскую и греческую державы, чем просители дружбы и присудил задержать их до тех пор, пока можно будет узнать достоверно, пришли они к нему с честными или не честными намерениями. Людовик объяснил Феофилу через своих легатов, а также в письме, что из любви к нему он охотно согласится отправить тех людей и дать им пособие и охрану, если только они не окажутся обманщиками, в противном случае их следует направить с послами к нему, Феофилу для того, чтобы он сам решил, что с ними сделать.

Чем кончилось дознание и какова судьба незнаемых людей летопись не сообщает.

В рассказе Бертинской хроники норманисты считают самым существенным следующее известие: люди, явившиеся в Константинополь и заявившие, что они от племени Русь, оказались, по мнению франков шведами. Если послы Руси – шведы, то и Русь – племя шведское.

Бертинские летописи не причисляют Русь к скандинавам, это делают историки, на основании скандинавского происхождения послов, но если франки, мало знакомые со шведами и совсем не знающие Русь, решают, что послы Руси – шведы, значит ли это, что они в действительности были шведами? Если же и на самом деле эти послы – шведы, значит ли это, что Русь – шведский народ?

Целый ряд историков полагает, что послы Руси могли и не быть шведами, и что произошла ошибка со стороны франков, расследовавших это дело. «Представители Руси были признаны шведами», пишет академик Василевский, - «ни процедуры дознания, ни основания для такого заключения нам не указаны». Забелин считает возможным, что послы были не шведы, а киевские Росы или балтийские варяги-славяне, служившие в дружине киевского князя; в летописи не указано, на каком основании их признали шведами. «Могло случится, что они славяне и живут по соседству со Свеонами, что чиновникам Людовика из этих двух имен более подходящим и более знакомым показалось одно – Свеоны. Такое смешение имен допускает Иловайский, который указывает, что на Балтийском море было славянское племя Свеняне.

Первые норманисты осознавали, конечно, что шведская национальность послов еще не дает достаточных оснований о норманнской Руси и восполняет этот недостаток догадкой, что «Хакан» Бертинских летописей не кто иной, как Гакон, некий, никому не известный шведский Конунг, задумавший, будь-то бы установить дипломатические отношения с Византией (Шлёцер). Но Гедеонов полностью разбил и опровергнул эти утверждения, показав, что «Хакан» есть не имя, а царский (княжеский) титул, бытовавший, в то время, на Руси. На славянство Руси, от которой послы, по их словам, пришли в Грецию, указывает, между прочем, следующая подробность текста летописи 839 года: в ней дан латинский перевод письма императора Феофила и название Русь сохраняет в этом переводе греческую несклоняемую форму (Rhos), которая может соответствовать только славянской форме Русь; в скандинавских языках народное имя не может принять форму, одинаковую для единственного и множественного числа.

Случайность фактов, присуща всем главным доводам норманнской теории и показывает произвольность ее суждений. Суждения ее не вытекают естественно и логически, из действительных событий, из органического их развития, а навязывается прошлому беспочвенными предположениями, поэтому они могут подтверждаться лишь капризами исторической жизни: случайным созвучием в словах «Уротси» и «Русь», двойными названиями нескольких порогов, темным эпизодом в рассказах Бертинских летописей. Норманская теория в результате изучения ее основных положений оказывается искусственной надстройкой над подлинной жизнью.

Самое интересное, что та же Бертинская летопись полностью опровергает норманнскую теорию. Летопись даёт краткое сведение о народе «Русь», который под управлением хакана живёт где-то на юге нашей страны. Этим известием воспользовались антинорманисты для очень отчётливой постановки норманнской проблемы. Если «Русь» была известна на наших равнинах уже в 839 году то есть до призвания варягов в 862 году, то она не могла быть вызвана к жизни этими «Варягами-Русью», и вопрос об её норманстве отпадает сам собою, независимо от народности призванных князей и дружин.

Можно и далее приводить бесчисленные примеры, опровергающие норманнскую теорию, но я думаю выше перечисленного вполне достаточно. Перейдём же к более интересному для исследования вопросу. Как же такая теория, сфабрикованная заезжими иностранцами, не просто имела место быть, но и, вопреки своей не научности, продолжает удерживать место основной теории происхождения русской государственности в исторической науке.

Феномен живучести Норманской теории

С детства мы узнаём на уроках истории, что наши предки, не имея собственного соображения, пригласили княжить из за моря чужеземцев, и пошёл от этих чужеземцев род Русских князей. Да и грамотность принесли нам греки, а до того были мы как звери дикие. Я в отличие от академика Ключевского не разделяю русский народ на людей живущих сейчас и туземцев живших в IX веке. В одной из исторических энциклопедий я прочитал, что – «Славяне жили в лесах, при приближении врага, они закапывали все вещи в землю и убегали в леса», далее в этой же энциклопедии пишется: «Поскольку славянам приходилось часто воевать, то это был сильный и могучий народ», на мой взгляд, два эти утверждения, противоречат друг другу. Вот пример, одной из множества химер, порождённых норманнской теорией. Надо заметить. что большинство «Россиян» устраивает такое положение вещей, мы привыкли жить без прошлого.

К приходу немецких учёных, которые научно обосновали норманнскую теорию, какие-то её зачатки уже имели место быть, т.к. Герберштейн уже в 1549г. опровергал её. Откуда она появилась?

С приходом новой религии на Русь, началась борьба нового строя со старыми верованиями, уничтожались жрецы, уничтожались старые обычаи, а в месте с ними и память народа.

-«Не все принявшие тогда у нас святую веру, приняли её по любви, некоторые – только по страху к повелевшему» (архиепископ Макарий, История русской церкви, СПб., 1868, С. 27).

-«Язычество было ещё сильно, оно не отжило ещё своего времени у нас на Руси, оно сопротивлялось введению христианства; по этому правительство принимает насильственные меры в деле распространения христианства, прибегает к огню и мечу с целью внедрения евангельского учения в сердца язычников. И служители Христовы не вооружаются против таких средств, напротив, они их оправдывают и на трупах воздвигают крест Христов». (церковный журнал «Звонарь», №8 1907г.)

Иакимовская летопись свидетельствует о сожжении Добрыней мятежного Новгорода отказавшегося принять новую веру, эти сведения подтверждаются археологическими раскопками советского археолога В. Л. Янина.

Также археологические раскопки в Новгороде показывают всеобщую грамотность в IX-Xв. Найдено большое количество берестяных грамот содержащих записки обыденной жизни.

Под воздействием борьбы христианства с язычеством, и последующего монголо-татарского ига, грамотность и исторические летописи стали прерогативой церкви, которая трактовала историю так как ей было выгодно. Сильное и просвещённое государство языческой Руси, никак не вписывалось в мировоззренческую теорию христианства. Отсюда и берёт свои истоки норманнская теория.

С появлением в России первого университета, норманнская теория получила бурное развитие с помощью немецких профессоров, которым такое положение дел очень льстило. Важное значение для норманнской теории играет её удобство для власть держащих кругов, как для духовенства, так и для царской династии. Во первых эта теория оправдывает постоянные браки с иноземками, во вторых сообщая, что предки призвали на правление князей из за границы, подтверждает культурные и прочие реформы Петра I. Таким образом в царской России норманнская теория оставалась политической необходимостью.

С приходом советской власти ситуация изменилась не на много. Многие историки бежавшие за границу и разбившие там в пух и прах норманнскую теорию на родине до сих пор остаются малоизвестными (Наталья Ильина, Сергей лесной и др.). Советские историки Греков, Тихомиров, Насонов, третьяков и многие другие поработали не мало, но принципиально нового ничего не внесли. Все они блестяще доказали (в особенности археологи), что корни русской культуры совершенно самобытны, что говорить о влиянии норманнов вовсе не приходится. Однако княжескую династию они по прежнему признавали норманнской. Здесь антинорманская теория опять сталкивается с политической проблемой, в эпоху всеобщего равенства и братства пролетариата национальная история становится не актуальна, существующий строй интересует борьба народа с царской властью. И вроде бы, наука освободившаяся от церковного давления, попадает под давление советского политического мировоззрения.

В Настоящее время политическая система идёт рука об руку с РПЦ. Для существующего тоталитарного строя, ведущего борьбу с любыми проявлениями национального самосознания, норманнская теория остаётся единственно верной.